Закрываю глаза, открываю глаза:
Те же лица, мимика, жесты и голоса
Здесь театр абсурда, как кто-то о нас сказал.
Здесь обитель добра и зла.

Каждый новый [божий ли?] день, месяц, год - и так без конца,
Новый круг, но чего круг - спирали или кольца,
Добавляет ячей в сеть морщин ровной глади - чьего лица?
У чьего постучат крыльца?

Помню как-то: солнце, лето, июль, жара,
Небо, горы, друзья... на семь ложек - каша из топора.
Не дорога - тропа: сквозь сегодня в завтра топаем из вчера.
Нам казалось не жизнь - игра!

А сейчас ни зима ни осень; ни молод, ни зрел, ни стар...
Кто-то шутит из старых друзей, мол, не стар ты, а суперстар!
Улыбаюсь ему: ты зануда, чего пристал?
Я всего лишь слегка устал.

От обыденности? Так ведь сам же свой строил быт.
От того, что забыл что-то? Сам же хотел забыть.
Самого же себя обвинить, самого же себя избыть?
Отыскать в себе ту же же прыть?

Нет, не быть ничему тому же - закрыта дверь.
Клады рыть надо в землях находок, а не потерь.
А зачем тебе клад? - спросит лень - искуситель-зверь -
Много их у тебя теперь?

Дело вовсе не в кладах, а в том, чтобы их искать.
Чтобы что-то успеть, чтобы бодрствовать, а не спать.
Чтобы кто-то хотел услышать, если есть тебе, что сказать.
Лег, устал? Надо просто встать!

Ты думаешь, здесь романтично? Здесь ветер и режут краями звезды уставшие ноги и постоянно спрашивают кто, мол, за вами? Поздно, - я отвечаю, - сказали не занимать за мною, но если у вас Visa, то, в принципе, я прикрою, скажу, что, мол, занимали.

Млечные, кстати, тропы ничуть не лучше асфальтовых - полно своих демонстрантов и, понимаешь, толпами - поэты, пророки, иже - где ж они были ниже, то есть внизу, там, где крыши - что у них было под крышами?

Минуту, поспела очередь моя, да, я, да, конечно отжил... как до декабря не дожил? проверьте, ошибка, может быть? Ах, ошибка, что раньше вызвали? Ну мать же ж Марию за ногу! Пошел доживать каторгу. Опять начинать с малого... вот с верхнего ли, с нижнего?

Я умираю в маленьком купе,
К себе уже испытываю жалость
Со мною алкогольная усталость,
Я чувствую, недолго мне осталось -
Я умираю в маленьком купе

Я умираю в маленьком купе,
В котором жарко и хватило места
Лишь тем, кому со мной нигде не тесно,
С кем до утра вчера орали песни.
Я умираю в маленьком купе

Мой мозг ушел из штопора в пике
В окно смотрю я как завороженный
Я умираю в маленьком купе
Жарою и похмельем изможденный.

Мы умираем в маленьком купе
И раз уж ты теперь хозяин ада
Скажи проводнику – топить не надо
Нам по сердцу январская прохлада
Мы умираем в маленьком купе.

Мы умираем в маленьком купе
С друзьями веселее умирать
И время беспощадно убивать
И горе теплым пивом заливать
Мы умираем в маленьком купе

А пиво исчезает как в песке
Стучит в висках и с кровью закипает
Мы умираем в маленьком купе
И каждый миг развязку приближает

Мы умираем в маленьком купе
Нам очень надо не проехать мимо
Но миссия почти невыполнима
На волю тянет непреодолимо
Мы умираем в маленьком купе

Все умирают в маленьких купе
Но в нашем это выглядит смешнее
И все вокруг нам кажутся трезвее
А проводница стала только злее
Все умирают в маленьких купе

Вот что-то показалось вдалеке
Заветный город стал намного ближе
Все умирают в маленьких купе
А нам хватило юмора, чтоб выжить.

(с) Крестная фея

оригинал

Алька, привет! Две тысячи километров не так уж и далеко. Бока электронных конвертов в пыли - виртуальной, а не веков. Алька, ответь! Подумаешь незнакомы - в первый, блин, что ли, раз? Тебе опять не сидится дома? Приеду - кто познакомит нас? Знакомая в Питере есть богиня, мы с ней в рифму молимся через раз, но она за флейтой ночи белой не видит и, в основном, провожает нас. А я за то, чтоб встретить, вернее - встретиться, чтоб охрипнуть заполночь от болтовни а не так, для галочки там отметиться, мол с самой Изюбрей, блин, черт возьми! Билет всего семьдесят баксов, бойся, купе, с постелью, сутки пути. Приеду в мае в твой Питер в гости. "К Изюбрю, скажите, тут как пройти?"

izubrю



Господь при рождении поцеловал тебя в самую маковку.
Ты нас раньше не знала и из нас никто раньше не знал
тебя, что свои наваждения и ощущения лакомо
в слова превращала, чтоб кто-то их ощущал.

И рваные ритмы толчками будили точечными
фантазии, образы, мысли - вообще заставляли нас
жить так, как должны мы, будучи неиспорченными
нашими жизнями - словно в последний раз.

И мысли летели и пели, сердца стучали.
Казалось, что все удачно - хоть песни пей
И пусть нас в метели дел через час возвращали,
Но в этот час однозначно нам стало теплей!

Шаг. Ключ. Дверь.
Тьма. Свет. Шкаф.
Топ-топ - зверь.
Корм. Хвост. Мяв.

Хлеб-Соль. Сок.
Бульк. Звон. Рюмк.
Будь! Будь Спок!
Рюмк. Звон. Бульк.

Комп. Диск. Фильм.
Вновь. Зверь. Прыг-
Скок. Лег. Спим.
Не. До. Игр.

Цепи сплели в нити,
Зашили души дыры.
Как же без них жить, и
В какие играть игры?

Пить с молоком водку,
Полировать пивом.
Песней лудить глотку,
Честно служить лживым.

Пальцы дрожат в танце
Утреннего хмеля.
Болью стучит в карцер
Черепа пульс тела.

Слезы глаз не душат
Дыхание не сперто
Сохнет вина лужа -
В лом вытирать что-то.

Упала на пол ложка,
Мелькнул силуэт следом.
Мышка или кошка -
Кто я в игре этой?

Купола осыпаются
Проржавевшими листьями.
В голове просыпаются
сны.
Пальцы в кольца вплетаются,
Камни брызгают искрами.
По часам впоминаются
дни.

Вот роса – вместо бисера;
Вот листва - вместо бархата;
Серебра вместо - инея
Хлад.
Помолись песней истово.
Поклонись словом праведно.
Подари, небо синее,
Клад.

Нет царя - голова пуста.
Горька осень, вкусна весна,
Между ними зима бела
Зла.
Где, царевна, твоя коса?
Где полцарства твои, краса?
Ни избы, ни села - зола,
тла!

Облекай себя в белое,
Отправляй себя в странствия;
Над тобой поднебесная
Даль.
В той дали – солнце спелое.
В том краю – душа разная.
Там твое королевство и
Царь!

Когда в дом в дом войдет горе.
Запрет за собой двери.
Застрянет комком в горле
Как рыхлый, с песком, стон.
Струной лопнет на гитаре,
И трещиной - на фанере
Тогда и поймешь, парень
Что струны - пустой звон.

Когда в дом войдет горе,
Попросит налить чаю,
Задернет плотней шторы
Вобьет в потолок крюк.
И скажет, клыки скаля:
"Я все о тебе знаю!
Давай, вешайся, парень,
Слова - лишь пустой звук!"

Когда в дом войдет горе,
пошли-ка его на хуй!
Пусть истиной с забора
осыплется в пыль мел.
Пинком проводи горе
без жалости и страха.
Слова сполосни в горле
И пей так, как и пел!