С искренним интересом жду продолжения перевода арки про ватиканцев в Империи, хотя и знаю, что там должно быть... но есть причина, вопрос, который меня давно занимает.
Дело вот в чем: Авель раньше в столице Империи не бывал. Так утверждает он сам, и я ему склонен поверить, почему - скажу чуть позже. Особняк Астароше они вполне могли найти благодаря Иону: все же для дворянина нормально и даже обязательно знать, где живут столь высокородные дамы.
Но вот дальше... По манге и аниме у меня сложилась картина такая: вот Астароше с Авелем приходят на собрание, вот бояре начинают дружно дискутировать, вот Найтроуд во время этого куда-то исчезает... А потом объявляется в зале Императрицы и общается с Миркой. И тут я впадаю в озадаченность.
Дворец Императрицы и места, где она часто бывает - территория, по определению защищенная очень и очень хорошо. Вдобавок на тот момент ей известно о недоброжелательных метоселанах, так что защита должна быть и от сверхлюдей тоже. Авель же, как я уже говорил, ранее тут не бывал. Потому как бывай он во дворце - наверняка бы столкнулся с сестрой и знал бы про финт с двойником, а не удивлялся Фортуне на престоле.
Так вот вопрос: с какой радости Найтроуд шатается по незнакомому охраняемому месту, как по собственному дому, и не тревожит совершенно никого? Бейбарс, узрев Найтроуда в зале, был явно шокирован.
Конечно, самое логичное: если дворец защищен системами прежних времен, то Найтроуд мог знать коды управления, как с "Иблисом" или "Звездой Скорби". Вот только этой гипотезе мешает факт: на тот момент Сет о наличии Каина среди живых уже знала, и наверняка бы подстраховалась. Старший-то коды тоже знать мог, а его визит Императрице совершенно не нужен.
Лисса предположила, что дворец был базой метоселан во время войны. Но если и так - то неужели за столько веков не изменился?
В общем, буду ждать переводов и надеяться, что там объяснят.

Фоновая музыка Trinity Blood - Reminiscence
Настроение: задумчивое

Недавнее творчество побудило наконец собрать мысли по поводу крусников, а точнее, – по поводу знаний о них.
Каин. Что о нем знают в Ордене – могу только догадываться, поскольку в имеющихся у меня источниках члены такового не очень-то обсуждали шефа. Что можно точно сказать – Исаак в курсе, кто он есть, когда появился, чего творил… Впрочем, Кемпфер всегда в курсе всего, но часто не говорит.
(ему только прищура и «Это секрет» не хватает…)
Вполне вероятно, что нечто знает и Дитрих. Кое-что про Авеля ему рассказали, о родстве крусников он, предположительно, знает, сопоставить одно с другим не так уж трудно. Что знают остальные члены Ордена – сложно сказать. Сведений у меня для этого маловато.
Авель. Тут даже два вопроса: что знают в АКСе, что в Инквизиции. Судя по словам Паулы, инквизиторы в курсе – среди подчиненных Катерины есть некий Авель Найтроуд, который при желании превращается в жуткое страховидло. Страховидло называется «крусник», и без этой формы Найтроуд не опасен. Тут они, кстати говоря, ошибаются – потому что и без всяких превращений Авель, например, из револьвера палит так, что повторить подобные фокусы может разве что Трес.
Но вот знают они никак не больше – потому как небольшой намек на то, что это и есть один из Троицы, когда-то чуть не истребившей человечество…. Гм, повод для могучих санкций к Авелю и вообще конторе герцогини Миланской.
Похоже, в АКСе то же самое: о наличии второй формы известно всем (раз уж конкуренты в курсе, да и превращался он при других не единожды), но не все в курсе, что он такое. Уверен, что Катерина знает большую часть истории, в том числе и того, что было на войне. Почему уверен? Во-первых, в ее характере, во-вторых, это косвенно подтверждает «гибель» Авеля и оживление при помощи донорства от Лилит – то есть Сфорца знала о связи между ним и Черной Святой.
Не знаю насчет Профессора; он если и не в курсе, то наверняка интересовался, просто в силу любознательности и характера. Но не факт, что хоть что-то сказали.
Остальные… Ну, Хьюго и Трес вроде не особенно любопытны. У Леона с его режимом жизни элементарно нет возможности проводить изыскания. О Вацлаве и Ноэль судить не могу; сомневаюсь, что Монику кто-то посвящал.

Сет. Как очень метко сказала про нее Инэйлэ – «милая девочка, мимо пробегала, всех супостатов до смерти напугала». В общем-то, так и есть.)
Судить о том, кто о ней что знает в Империи, не возьмусь. Практически все метоселане в курсе только того, что на троне кто-то бессмертный и исключительно мудрый. Минимум двое дворян знают, кто там на самом деле. Многие ли знают, что она – крусник-03? Подозреваю, что нет. По-моему, даже Мирка Фортуна не знает.
И вот с Сет связана одна непонятность, может, кто пояснит… У меня создавалось впечатление, что Каин и Орден не знают, кто занимает имперский трон: потому как спровоцировать на войну можно некую метоселанскую правительницу, но вряд ли – Сет Найтроуд.
Однако, в арке с Империей Сулейман говорит о том, что Императрица – «то, чего быть не должно». Имеет в виду явно крусничество, и получил сведения явно от Ордена. Гм. На каком этапе они поняли, интересно? И с этим же связан вопрос – когда Сет выяснила, что Орденом руководит ее братец?
В общем-то, сие пристыковывается к еще одной интересной детали: по идее, события Войны Троицы должны быть занесены в летописи, и уж точно там должны поминаться командиры противников. Тем не менее, слово «крусник» и словосочетание «Авель Найтроуд» не вызывает никаких исторических воспоминаний ни у кого. Успешно забыли или информация куда-то делась? Мне так более вероятным кажется второе. Вполне возможно, что и в этом случае там мимо пробегала какая-то милая девочка…
Ясно одно – за эти века одна Сет занималась общественно полезными делами. Каин регенерировал. Авель скорбел. А младшая строила Империю.

Фоновая музыка Trinity Blood - Broken Wings
Настроение: задумчивое

Вполне вероятно, что этот текст противоречит чему-то. Увы, полностью эту сцену в каноне никогда не видел - лишь обрывки воспоминаний. Так что буду считать, что, как и в случае с "Братьями" - это реконструкция того, что могло бы быть.


Встреча
Здесь холодно. Наверное, холодно, – я уже давно привык к этому месту, и, наверное, почти позабыл, что такое тепло.
Здесь, в… усыпальнице. Другие назвали бы это место склепом, но мне это слово не нравится – от него слишком сильно веет могилой и безнадежностью. А «усыпальница» – мне кажется, в нем звучит надежда на то, что она все-таки когда-нибудь проснется. Вновь откроет глаза…
Я с тоской гляжу на лицо, видное сквозь прозрачную крышку. Сколько уже лет прошло… она не меняется. Может, все-таки спит? Или она действительно обрела святость, став нетленной?
Разум упорно подсказывает иное – что таких как мы, берегут бациллы. Тела, которые мы нашли тогда, на «Ковчеге», тоже отлично сохранились…
Как давно это было…
А в самом деле – как? Сюда не проникают лучи солнца или луны, и я давно потерял счет времени. Лишь иногда сверху доносятся звуки, обрывки фраз, отдельные слова… Отличная акустика; специалист по безопасности во мне тут же принимается машинально прикидывать, как все выстроено.
Впрочем, этими размышлениями я себя всегда занимал лишь пару минут… потом мысли возвращались к прежнему.
Сколько бы лет ни прошло – это был долгий, очень долгий срок. Я успел перебрать в памяти всю свою жизнь – детство, освоение Красного Мира, перерождение, войну… Ее смерть.
Когда времени для размышлений хватает, можно понять очень многое. Можно окончательно и бесповоротно убедиться в своей правоте… а можно, как в моем случае, понять, насколько же ты ошибался.
И вот сейчас, заново повторяя про себя все обдуманное, все сделанные выводы, я понимаю – мне здесь больше нельзя оставаться. Сидеть в усыпальнице рядом с ней – значит, лишь прятаться от своих ошибок и не давать себе возможности их хоть как-то исправить.
Я делаю несколько шагов к выходу – к лестнице, ведущей наверх. И, остановившись у первой ступеньки, оборачиваюсь и долго смотрю на спокойное прекрасное лицо за прозрачной преградой.
Прости, что оставляю тебя, милая. Но я уверен, что ты этого бы хотела… наверное, даже пожелала бы мне выйти раньше. Впрочем, на все размышления мне этого времени как раз хватило.
Путь наверх долог, и растягивается еще больше из-за того, что я не спешу. Каждый шаг, каждая ступенька отделяют меня от холодной тишины и покоя, приближают к миру наверху… миру, с которым я обошелся так, что лучше и не вспоминать.
Вот. Вот это правильно. Помнить – но не вспоминать постоянно, не тонуть в образах прошлого. Сейчас цель должна быть иной… но какой?
Не знаю. Надеюсь, что пойму – сестра всегда говорила, что у меня неплохо получаются импровизации.

Мир встречает меня ночной прохладой, и я невольно улыбаюсь, когда легкий ветер ерошит волосы. Кому он принадлежит, этот мир? Двух полководцев армия Вернувшихся лишилась, третья никогда не была такой воинственной… но, кто знает, может, нашлись продолжатели?
Надеюсь, что нет. Иначе мне вообще не будет здесь места.
Секунды спокойствия, тихой ночи… всего секунды.
Потому что их нарушает звук шагов – нет, бега – и тяжелое, прерывистое дыхание.
Я поворачиваюсь на звук, как раз когда она вылетает из-за темных деревьев, пробегает несколько метров, спотыкается, падает почти рядом со мной.
Судорожным движением вскидывает голову, и мы встречаемся глазами.
Она совсем юна – лет пятнадцать от силы. Легкое платье, разорванное на плече, длинные вьющиеся волосы, отливающие золотом. Кажется, в мое время одевались совсем иначе; впрочем, она на мою одежду смотрит с не меньшим удивлением.
Я не успеваю ничего сказать: из леса вырываются несколько стремительных силуэтов. Скорость и пластика не оставляют сомнений – метоселане. Преследующие людей.
Как и в прошлом.
Как и всегда.
Заметив меня, они в недоумении останавливаются, всего на мгновение; я машинально делаю шаг вперед, мимо девочки.
– Еще один терран! – бросает один из них назад – видимо, командиру. Язык за эти годы изменился, но недостаточно, чтобы я его не понимал.
– Убивайте всех, – доносится из леса; через мгновение говорящий присоединяется к другим.
И они срываются с места – кидаясь ко мне и к девочке за моей спиной.
Я хочу сказать: «Стойте».
Я хочу крикнуть: «Не надо больше смертей!»
Я хочу выдохнуть: «Разве миллионов жертв недостаточно?»
Но вместо этого мои губы произносят привычное, пронизывающее, приятное, проклятое:
– Наномашины, Крусник-02, семьдесят процентов мощности… санкционировано!
И ночь вокруг взрывается молниями.

читать подробнее

Фоновая музыка Trinity Blood - Dress
Настроение: задумчивое