видеть что-то не страшно, страшно - слышать. вот если звук попрёт, придётся сдаваться. пока только вздохи, скрипы и какой-то фон постоянный.
например, меня преследует лай собаки. она может всю ночь орать, под утро начинает уже надрывно. не вижу нигде. долго смотрю в окно, даже в отстойнике для краденых машин (подозреваю) собака молчит. а моя где-то надрывается.

манго прошло. теперь бананы с молоком.

время от времени даже не картинки приходят, а ощущения какие-то удивительные.
например, там нельзя долго. вернее, "нельзя" не существует, "долго" тоже, потому что времени нет.
там нечего делать. вся жизнь - тут. в грязи, в пыли, в боли, в осязаемом счастье.
ты знаешь, нужно обратно поскорее. снова в этот бесконечный холод, в ужас почти с первых минут появления. ужас существования, ужас расставания, потери, ужас смерти.
процесс рождения я, наверное, не люблю. как будто бы помню, и мне не нравится. но это неизбежно, и от того не нравится ещё больше.
и умирание. тоже не самое лучшее переживание. оттягиваешь, никак не решишься, а потом такое облегчение, будто зуб удалили. и ничего не болит больше.
я это всё как будто помню, хотя в данный момент не могу представить свою смерть.
в родах похоже: ты знаешь, что с тобой происходит. не головой знаешь - телом. голова в этот момент с чемоданом летит куда-то в сторону моря. это знание на уровне инстинкта, неизвестно, откуда берётся, и никак не поддаётся осмыслению, когда приходишь в себя. при этом бодро фиксируешь происходящее, очень ясно и в моём случае спокойно. больше подобного опыта в моей жизни не было.
одного только не понимаю: зачем мне это знание?

никогда бы не подумала, что случится.

есть персонаж, который меня чудовищно раздражает. это она, и она - один случай за всю жизнь. уникальность в том, что обычно, когда меня раздражает человек, я избегаю его.
а тут вот смотрю на неё и бешусь. и стрелки она зачем-то рисует, а получается криво.
и манерность эта, которую некоторые принимают за женственность. то есть у девочки картинка в голове, что "девочки должны делать так". отсюда все эти отвратные воздушные поцелуйчики, манера томно говорить, сюсюкать, строить глазки всем подряд, постоянно, каждые десять секунд трогать волосы. конечно, у девочки должны быть длинные волосы. почему? откуда это?
и это не мило! это отвратительно!
иногда из неё прорывается человек, но она аккуратно засовывает его за тряпку с надписью "женщинка".
рассуждения, как будто это кому-то интересно. "я супертолерантна, но..." тьфу!
как она закусывает губу, как она мотает головой, показывая, что ей очень нравится. вскрики по любому поводу.

и вот зачем я на неё смотрю? чтобы побеситься?
раздражаюсь и иду пить чай..

Питер сходу встретил странным.
в метро мальчик лет двадцати судорожно расчёсывает брови, отворачиваясь, чтобы никто не смотрел, и пряча расчёску в рукав.
странный он, городок этот. ни на что не похож.

по сапсану ходят такие дети, будто это взрослые. они очень стильно одеты, самоуверенны, смотрят нагло, ориентируются прекрасно.

тяжело быть женщиной. сказала мужу в аптеке, что щас буду рыдать, и в слёзы. главное, я умом понимаю, что это гормон. ну, то есть расставание с Вано на целую неделю, нежелание возвращаться в Питер и вот это всё, но не до слёз. периодические проблемы усугубили. Андрей смотрит на совершенно искренние слёзы с недоумением.

не могу отделаться от предчувствий. «как в тот раз». я не знаю, что. иногда жизнь показывает, что некоторых сценариев в моей голове просто нет. оказывается, и вот так можно. знаю, что как-то поменяется жизнь. трудно - преодолимо. но трудно. решила, что пусть, как идёт. жахнет, тогда и буду думать. готова к чему угодно. из всего выберусь. не без потерь, но переживу что угодно.

второй раз в этом городе уже меня преследуют сирены скорой помощи. где-то на уровне подсознания я понимаю, что это синие ведёрки могут быть, но постоянный вой напоминает мне Нью-Йорк, в котором я никогда не была.

а Пушкинский музей для меня это аккумулятор, powerbank.
в Питере у меня с музеями нескладуха. в Эрмитаж не тянет, да и очереди туда хоть в дождь, хоть в снег. я там побывала перед беременностью, как отсидела скучный урок, а на улице весна. буйство интерьеров начисто затмевает культуру. в противовес этому почти африканскому изобилию серый пейзаж за окном. и очередь.. проверка на выносливость, насколько сильно ты хочешь причаститься.
в Пушкинский в будний день никого. ходят экскурсиями школьники, которым лишь бы не учиться, а на куроса в углу плевать. и бабуси. иногда художники рисуют маленькую письку Давида. светлые стены (за исключением египетского зала) и слепки исторических памятников. физическое удовольствие, схожее с летним от прогулки по набережной Нескучного сада.
я с голодухи раньше ходила в Третьяковку. совсем живыми там были (и есть) иконы, Рублёв особенно. с ними можно говорить.
а тут, в Пушкинском, живые все. я бы там осталась. я бы там работала, лишь бы каждый день смотреть, я бы уходила домой с тяжёлым сердцем от разлуки на ночь. я бы возненавидела людей, потому что им в основном плевать. не ценят, не отзываются, но зачем-то прутся, воздух только крадут. я бы в нём умерла, правда. чтобы остаться навсегда.
я чувствую себя там человеком, а не функцией. я там сама для себя.
наверное, раньше не ходила туда, потому что было не время. нужно до такой степени оголодать было.



читать подробнее

самый главный урок для меня в данный момент жизни - научиться принимать существование зла.
как неизбежной силы. и непобедимой.

опыт папаши Миднайта.

борьба со злом, в том числе в себе, отрицание его, это заранее проигрышный путь. на этом пути можно или погибнуть, или этим злом повредиться безвозвратно.

православие очень чётко говорит о том, что нужно бороться со злом. в себе сначала. я говорю о православии массовом, «для всех».
а его нужно выдрессировать. и его - слушаться команд, и себя - отдавать эти команды спокойно. понимать свою силу, как власть над злом в себе.

это очень трудный урок. очень.
не отказываться. не бояться искуситься. не воевать до кровавых соплей.
как собаке, показать место.
именно тогда тебя ждёт Горсвет.

воображаю картинки. визуализирую, так сказать. вернее, оно само визуализируется.

от Шаболовки до Ленинского идти совсем чуть-чуть.
выходишь с проходной, дорогу переходишь, огибаешь метро. наискосок пройти.
мимо церкви и жуткого новостроя, а там уже и Первая Градская.
дальше пешеходный мост и Нескучный сад.
танцевальная площадка.
и вечер.
я так чётко вижу этот последний летний вечер перед сентябрём.
а собаки мои сидят на даче. я сейчас прогуляюсь и поеду к ним, потому что тоскуют. фуфайку тёплую надену и поведу выгуливать "тупых собак"
навязчивые картинки

посольство Армении в Армянском переулке

вот тебе золотой по стоимости отель напротив красной площади, вот тебе поганые туалетные кабинки под окнами этого отеля. вся Россия в одной картинке

магазин Презервативочная

абсолютное счастье вдоль набережной Нескучного сада и парк Зарядье

в этом городе, в который я так стремлюсь, нет развития. для меня. что это за развитие, я не знаю, ещё не нашла. тепличная жизнь. дорога в тупик. я вою по ночам из-за того, что хочу обратно, но эта мысль про неразвитие стучится в стенки черепа, причиняет боль. я не могу пока вернуться, я ещё не всё взяла от города, который я ненавижу девять с половиной месяцев в году.
чему я должна научиться, я пока не могу нащупать. это такая игра ради игры. вот тебе хвостик клубка, разматывай.

место моего рождения даёт жирный слой культурного чернозёма. когда другой человек попадает в эту почву, ему начинает нравиться. я хочу вырастить сына на этом грунте

опять нет сна.
снова приходит потусторонний свет.

жизнь удивительная штука, она сама ведёт и подталкивает. эта работа по ночам нужна, чтобы в самый страшный час, когда оттуда сквозняк, я не спала. чтобы я что-то увидела и поняла. почувствовала.

сегодня истошно орут птицы. снова потерялись дома, даже телецентр, в окно которого я высовываюсь, лёжа на подоконнике. опять тут сырой лес, светает, всё шумит и дышит. теперь тут бродят люди. я не могу их рассмотреть, ускользают в сумерки. они белыми шаровыми молниями передвигаются по улице, которая будет на этом месте днём. под ними не мнётся трава, не оплавляется. как светлячки в лесу.
берег. трава на берегу. снова тут вода везде, топь. это очень красиво, зачем люди сделали тут свои каменные жилища? помяли всё, уничтожили.
ни шума авто, ни хлопка двери. никаких производственных, искусственных звуков. только птичья возня и плеск реки. пахнет болотом.
куда же всё девается утром?