Великолепное место, дамы и херы!

Их всегда были многие тыщи,
Себя любящих, умственно нищих
Презирающих все, что чуть глубже,
И на прочих орущих натужно:

Снобы вы, извращенцы, придурки
Подсознанья и бреда окурки
Надо жить и творить по-простому,
Чтоб все стало понятно любому

Чтобы каждый увидел ту маму,
Что годами трет бедную раму
Чтобы понял последний Ванюша,
что нельзя кушать древнюю грушу.

Все ж так просто, вот стол, рядом стулья
Пчелки трудятся, полнятся улья
Или ульи, чего тут копаться?
Хоть так хочется матом ругаться,

Глядя в черные ваши квадраты
Даже вождь называл вас, ребята,
Пидарасами и шелупенью,
Извращением служащем тленью.

Дискурс ваш обосрал всю Европу
Доиграитесь, выебут в жопу
Те, кому все так просто и ясно
Враз поймете, что жили напрасно

Платье белое струится и летит
Над молочно-белыми ночами, –
Девушка танцует и пердит,
Поводя доверчиво плечами.

Бледных рук ее задумчивая вязь,
Серых глаз таинственная влага,
Платья незатейливая бязь, –
Все пьянит и плещет, как малага.

Замерла, оцепенела танцплощадка:
Девушка танцует и пердит!
В нарушенье всякого порядка
Платье белое порхает и летит.

Сквозь тела партнеров и товарок,
Через сумрак их костей и вен
Ты летишь, задумчивый подарок,
Северная русская Кармен.

Над ночным угрюмым Петербургом,
Над свинцовой рябью финских вод
Ты летишь с печалью и восторгом.
Сладостен и чуден твой полет.

Бздех змеится шарфом Айседоры
С перегаром каши и котлет.
Девушки потупливают взоры,
Парни молча тянутся вослед,

Парни жадно ноздри раздувают,
Втягивают бздеха облака
И толпу плечами раздвигают,
И бурлят, и стонут, как река.

Но догнать тебя они не в силе –
Ты летишь, танцуешь и пердишь!
Как Жизель на мраморной могиле
Ты на небе северном стоишь.

Протанцуй и проперди над жизнью
В платьице застенчивом своем,
Серый мир росою бздеха сбрызни,
Разорви постылый окоем.

Пролети над замершей планетой
К островам неведомых светил
Белой неприкаянной кометой,
Шлейфом разрезая звездный мир.

И когда постылая эпоха
В тину Леты сонно упадет,
Пусть созвездье Девичьего Бздеха
Над Землей проснувшейся взойдет!

Сорокин

Он поздно ночью глядит в окно,
Уставив глаза в зенит.
Стемнело вроде уже давно,
Сквозь тучи звезда звенит.

В прихожей драповое пальто -
Таких тридцать лет не шьют.
А вспоминается всё не то,
О чем соловьи поют.

В несбывшемся утопить тоску,
В утраченном просто так.
Скривившись, мрачно хлебнуть кваску -
В кишках ощутить бардак.

И снова вперить глаза во мглу,
В неясную чернь кустов.
Никто не выйдет навстречу злу,
Не выставит в ночь постов.

Вот только виден сквозь мрак фонарь:
Как аура сквозь листву.
Ему совсем ничего не жаль,
Подумает: "Я живу"

Исполнять стоя!

На смену веселым годам процветанья
Унылые годы понуро бредут,
Тяжелые ждут нас, друзья, испытанья,
Но мы не сдадим наш последний редут.

Тотем наш двуглавый, овеянный славой,
Железных пока не лишился когтей,
Не мы ли великой зовемся державой?
Не нами ли в мире пугают детей?

Не наше ли поле – от края до края?
Не наши ли горы – до самых небес?
Не наша ли пухом земля нам сырая?
Не нам ли подвластен партеногенез?

Не наша ли мама, что мыла ту раму?
Равно как и Саша, что шла по шоссе?
Плевать, что все время под газом с утра мы,
Начхать, что во рту у нас зубы не все.

Мы встанем как прежде, могучей стеною,
Великие дети великой страны,
И дружно к врагу повернемся спиною,
И гордо при этом приспустим штаны.

Чтоб знал он, к священным границам приблизясь,
И прочим поведал о том племенам,
Что мы отстоим суверенный свой кризис,
По праву от дедов доставшийся нам.

Игорь Иртеньев