дневник заведен 11-07-2003
постоянные читатели [172]
3 CaHuTaPa, 3sky, A fish, aabp, AlisaA, as-Saif, azsh, bamboocha, Barby IQ, Basilicum, Belladonna, BELOMOR, Bladewalker, buddaprofit, chilli, Chuta-san, Clarie, Cler, Courtisane, Dama&@, Death_Moroz, Deuzinha, Dior, dyn_dyn, Ethereal, Feng, gav-gav, GibajD, Hilushka, Hydralisk, In fanta, Iron, Isfin, Israel, Jannetik, jmot, jukaviatora, Kast, Keti, KISSSKINA, KOMyTpaBKu, Kukushka, Lady of the shadows, Lady Xerra, LAKI-, leto, Little Zee, Lucky_Bastard, m-p, Mari-May, miu-miu, Monkhermit, moxnatii slon, Ms. Cellophane, Mystify, Nessy, Noc, nut, Ocean Tetis, Outsider, Pa., pauluss, Personal_Jesus, Piccolo_fiore, sa-mann, Salomee, Samum, Schastie, SharaWara, Shishkin, Simplicity, Spitfire, Spukster, starushka, Strannik-ex, Sublime, sugar-n-sweets, sun sand, suslik, suslikkk, Suzy, Sydnia, TainT, tato, Taviskaron, The House Of Rock, Track, TyPAH4OKC, Uliss, v01and, vvol, Walland, WildMarchCat, wwwomiting, Yaxes, Zaggat, zappa, АБЫРВАЛГ, АЛИВИЯ, Альфи, Ануца, Анхесенпаатон Ра, Артений, Байху, Безумный рыбник, Белокурая Бестия, Белый Робот, Берлин, Буквы иллюзий, вдохотворение, Великое Ничто, Волжанин, Волшебная скорая, Вредные Советы, Гарин, Герр Зайчег, Горячая, Гостьяизнастоящего, Джекки Кочан, Дианочка, Зажигающая Свечи, Заумник, Змее-Вик, Змия_Безочковая, Инди, исе, Калигула, КАСТОР_ЗВЕЗДА, Ква-кВася, Кирюшка, Клер, Коктейль Молотова, Королева Кошка, Кошка_в_сачке, КраткЖизнеизложение, Крестная фея, Лакос, мари17, Медведева, Мелюзина, Молот Торы, моремуха, Натрикс, нах..., Одиссей, ОРУЖЕЙНЫЙ КЛУБ, Пипа Суринамская, Польский вопрос, пох, Птицелов, Рики, сама такая, Сашкевич, Свезда, Сидня, Синяя кошка, Скромняга, Смешная зебра, СМИ, тай, ТАРЗАНКА, Татьянин день, театр теней, Товарищ Кац, Фабула, Царевна., чучмек, Шобон, Элджернон 2, Эль Койот, Эта с ушами, _Небо_
3 CaHuTaPa, 3sky, A fish, aabp, AlisaA, as-Saif, azsh, bamboocha, Barby IQ, Basilicum, Belladonna, BELOMOR, Bladewalker, buddaprofit, chilli, Chuta-san, Clarie, Cler, Courtisane, Dama&@, Death_Moroz, Deuzinha, Dior, dyn_dyn, Ethereal, Feng, gav-gav, GibajD, Hilushka, Hydralisk, In fanta, Iron, Isfin, Israel, Jannetik, jmot, jukaviatora, Kast, Keti, KISSSKINA, KOMyTpaBKu, Kukushka, Lady of the shadows, Lady Xerra, LAKI-, leto, Little Zee, Lucky_Bastard, m-p, Mari-May, miu-miu, Monkhermit, moxnatii slon, Ms. Cellophane, Mystify, Nessy, Noc, nut, Ocean Tetis, Outsider, Pa., pauluss, Personal_Jesus, Piccolo_fiore, sa-mann, Salomee, Samum, Schastie, SharaWara, Shishkin, Simplicity, Spitfire, Spukster, starushka, Strannik-ex, Sublime, sugar-n-sweets, sun sand, suslik, suslikkk, Suzy, Sydnia, TainT, tato, Taviskaron, The House Of Rock, Track, TyPAH4OKC, Uliss, v01and, vvol, Walland, WildMarchCat, wwwomiting, Yaxes, Zaggat, zappa, АБЫРВАЛГ, АЛИВИЯ, Альфи, Ануца, Анхесенпаатон Ра, Артений, Байху, Безумный рыбник, Белокурая Бестия, Белый Робот, Берлин, Буквы иллюзий, вдохотворение, Великое Ничто, Волжанин, Волшебная скорая, Вредные Советы, Гарин, Герр Зайчег, Горячая, Гостьяизнастоящего, Джекки Кочан, Дианочка, Зажигающая Свечи, Заумник, Змее-Вик, Змия_Безочковая, Инди, исе, Калигула, КАСТОР_ЗВЕЗДА, Ква-кВася, Кирюшка, Клер, Коктейль Молотова, Королева Кошка, Кошка_в_сачке, КраткЖизнеизложение, Крестная фея, Лакос, мари17, Медведева, Мелюзина, Молот Торы, моремуха, Натрикс, нах..., Одиссей, ОРУЖЕЙНЫЙ КЛУБ, Пипа Суринамская, Польский вопрос, пох, Птицелов, Рики, сама такая, Сашкевич, Свезда, Сидня, Синяя кошка, Скромняга, Смешная зебра, СМИ, тай, ТАРЗАНКА, Татьянин день, театр теней, Товарищ Кац, Фабула, Царевна., чучмек, Шобон, Элджернон 2, Эль Койот, Эта с ушами, _Небо_
цитатник:
- • лента
местожительство:
Израиль
29-03-2009 14:24 Булгакова(-о) знаешь?
Да, понимаю, заголовок довольно странный. Но потом все разъяснится, обещаю, - чуточку терпения.
А для начала вот что. Неизбывный наш литературоцентризм, вступая в непосредственное соприкосновение с грубой реальностью, преподносит нам иногда... Нет, не то. Об этом наговорено столько уже всего, что лучше будет как-нибудь по-другому.
Так, например. В детстве я очень любил географию. Точнее сказать, географическую карту, висевшую над моим письменным столом. Пялиться на пеструю карту мне было как-то веселее и увлекательнее, чем на постылые и совершенно закрытые для восприятия страницы учебника по физике под редакцией Перышкина и Крауклиса. (Вот память! Хотя не могу исключить, что Перышкин и Крауклис - это как раз какая-нибудь стереометрия - хрен редьки не слаще. Нет, стереометрия - это все-таки Стратилатов - точно помню. Так что все правильно.)
Карту я знал очень хорошо: мог почти точно нарисовать большую жирную запятую Африканского континента или Скандинавский полуостров, похожий на спящего сенбернара в профиль. Я, хоть ночью разбуди, мог назвать столицу какого угодно государства. Знал я, например, и знаю до сих пор, что столицей Гондураса является город Тегусигальпа. Правильно? Я ничего не перепутал?
И я очень много читал. Учитывая мою уже упомянутую здесь душевную привязанность к географической карте, легко догадаться, что и читал я в основном про путешествия и открытия. Таким образом, литература и география дружественно и взаимовыгодно сосуществовали в моем пытливом подростковом сознании.
Бывают, впрочем, случаи, когда география и литература вступают друг с другом в странные окказиональные противоречия. И вот один из таких случаев.
Один из друзей моей юности, студент-филолог и начинающий поэт, как-то летним вечером в конце 60-х годов возвращался из довольно отдаленного дачного поселка, куда он только что проводил свою барышню. И вот сидит он на пустом перроне и ждет последнего поезда. А поезд все не идет и не идет. А чтобы время не тянулось столь мучительно, он бормочет про себя все, какие может вспомнить, стихи своего обожаемого в ту пору Блока. На перроне он был один. А над ним низко повисла несколько тревожная для городского человека первозданная ночь, слегка, впрочем, очеловеченная худосочным фонарем. И даже угадывались в глубине пристанционной площади очертания деревянной аптеки. Так что ничего - жить можно. Приятель мой, хотя и проводивший только что до дому свою нежную подругу, будучи юношей ветреным, не стал бы иметь ничего против появления на перроне какой-нибудь незнакомки, способной тем или иным образом скрасить нудное ожидание.
Незнакомка не появилась. Появился, напротив, незнакомец, вызвавший в душе нашего героя стыдноватую, но отчетливую тревогу, ибо его облик и специфическая пластика навеяли на моего субтильного и очкастого друга некоторые малосимпатичные воспоминания из времен его дворового пресненского детства. Незнакомец подошел к моему другу, дыхнул на него чем-то значительно менее декадентским, чем какие-то там духи и туманы, и задал совершенно в этом пространственно-временном контексте неожиданный вопрос. Он спросил: "Булгакова знаешь?"
У юноши, что называется, отлегло. Еще бы ему не знать Булгакова, которого он читал и перечитывал сто раз подряд! Вот, кстати, совпадение: два заветных номера журнала "Москва" с "Мастером и Маргаритой" вот прямо сейчас лежат в его сумке. Все складывается просто отлично. И чего это он, дурачок, испугался. Булгаков и его счастливая проза сделают человека из любого, даже из этого брутального на вид субъекта. Литература спасет этот грубый мир - мир агрессии и утробных страхов. Друг мой уже изготовился преподнести незнакомцу какую-нибудь из особенно блистательных цитат, в ответ на которую он рассчитывал получить другую - не менее искрометную. Так, глядишь, не заметим, как время до поезда пролетит. А ведь еще и в поезде можно продолжить. Эх, красота!
Но на всякий случай, исключительно из соображений интеллектуальной корректности, он все же счел нужным уточнить: "Какого Булгакова? Писателя?" "Хуятеля! - уже и вовсе неожиданно, хотя и в рифму, ответил незнакомец. - Деревню, говорю, Булгаково знаешь? Здесь где-то должна быть. Мне туда надо, понял? А в какую сторону, не знаю, понял? А ты знаешь Булгаково? Деревня. Здесь где-то". "Нет, - ответил поэт печально, - не знаю. Я здесь первый раз". "А хули ты тогда расселся тут?" - в полном несоответствии с нормами светских приличий, да и просто с элементарной логикой спросил раздосадованный незнакомец. Проявления его досады могли бы быть и более предметными, но ограничились, к счастью, вербальным уровнем. Он лишь презрительно махнул рукой и ушел куда-то в ночь, слегка посверкивая во тьме своими условно белыми штанами.
А дальше что? А дальше ничего. Пришла электричка, мой приятель сел в нее и поехал в Москву. А по дороге он мысленно оттачивал свое литературное мастерство, которое, он знал, непременно пригодится ему, когда он будет рассказывать своим друзьям и знакомым об этом удивительном литературно-географическом эпизоде. Время от времени у него не получалось удержаться от радостного хохота, чем он приводил в легко объяснимое смятение сидевшую рядом с ним пожилую огородницу с огромным букетом георгинов в натруженных руках.
(c)Лев Рубинштейн
А для начала вот что. Неизбывный наш литературоцентризм, вступая в непосредственное соприкосновение с грубой реальностью, преподносит нам иногда... Нет, не то. Об этом наговорено столько уже всего, что лучше будет как-нибудь по-другому.
Так, например. В детстве я очень любил географию. Точнее сказать, географическую карту, висевшую над моим письменным столом. Пялиться на пеструю карту мне было как-то веселее и увлекательнее, чем на постылые и совершенно закрытые для восприятия страницы учебника по физике под редакцией Перышкина и Крауклиса. (Вот память! Хотя не могу исключить, что Перышкин и Крауклис - это как раз какая-нибудь стереометрия - хрен редьки не слаще. Нет, стереометрия - это все-таки Стратилатов - точно помню. Так что все правильно.)
Карту я знал очень хорошо: мог почти точно нарисовать большую жирную запятую Африканского континента или Скандинавский полуостров, похожий на спящего сенбернара в профиль. Я, хоть ночью разбуди, мог назвать столицу какого угодно государства. Знал я, например, и знаю до сих пор, что столицей Гондураса является город Тегусигальпа. Правильно? Я ничего не перепутал?
И я очень много читал. Учитывая мою уже упомянутую здесь душевную привязанность к географической карте, легко догадаться, что и читал я в основном про путешествия и открытия. Таким образом, литература и география дружественно и взаимовыгодно сосуществовали в моем пытливом подростковом сознании.
Бывают, впрочем, случаи, когда география и литература вступают друг с другом в странные окказиональные противоречия. И вот один из таких случаев.
Один из друзей моей юности, студент-филолог и начинающий поэт, как-то летним вечером в конце 60-х годов возвращался из довольно отдаленного дачного поселка, куда он только что проводил свою барышню. И вот сидит он на пустом перроне и ждет последнего поезда. А поезд все не идет и не идет. А чтобы время не тянулось столь мучительно, он бормочет про себя все, какие может вспомнить, стихи своего обожаемого в ту пору Блока. На перроне он был один. А над ним низко повисла несколько тревожная для городского человека первозданная ночь, слегка, впрочем, очеловеченная худосочным фонарем. И даже угадывались в глубине пристанционной площади очертания деревянной аптеки. Так что ничего - жить можно. Приятель мой, хотя и проводивший только что до дому свою нежную подругу, будучи юношей ветреным, не стал бы иметь ничего против появления на перроне какой-нибудь незнакомки, способной тем или иным образом скрасить нудное ожидание.
Незнакомка не появилась. Появился, напротив, незнакомец, вызвавший в душе нашего героя стыдноватую, но отчетливую тревогу, ибо его облик и специфическая пластика навеяли на моего субтильного и очкастого друга некоторые малосимпатичные воспоминания из времен его дворового пресненского детства. Незнакомец подошел к моему другу, дыхнул на него чем-то значительно менее декадентским, чем какие-то там духи и туманы, и задал совершенно в этом пространственно-временном контексте неожиданный вопрос. Он спросил: "Булгакова знаешь?"
У юноши, что называется, отлегло. Еще бы ему не знать Булгакова, которого он читал и перечитывал сто раз подряд! Вот, кстати, совпадение: два заветных номера журнала "Москва" с "Мастером и Маргаритой" вот прямо сейчас лежат в его сумке. Все складывается просто отлично. И чего это он, дурачок, испугался. Булгаков и его счастливая проза сделают человека из любого, даже из этого брутального на вид субъекта. Литература спасет этот грубый мир - мир агрессии и утробных страхов. Друг мой уже изготовился преподнести незнакомцу какую-нибудь из особенно блистательных цитат, в ответ на которую он рассчитывал получить другую - не менее искрометную. Так, глядишь, не заметим, как время до поезда пролетит. А ведь еще и в поезде можно продолжить. Эх, красота!
Но на всякий случай, исключительно из соображений интеллектуальной корректности, он все же счел нужным уточнить: "Какого Булгакова? Писателя?" "Хуятеля! - уже и вовсе неожиданно, хотя и в рифму, ответил незнакомец. - Деревню, говорю, Булгаково знаешь? Здесь где-то должна быть. Мне туда надо, понял? А в какую сторону, не знаю, понял? А ты знаешь Булгаково? Деревня. Здесь где-то". "Нет, - ответил поэт печально, - не знаю. Я здесь первый раз". "А хули ты тогда расселся тут?" - в полном несоответствии с нормами светских приличий, да и просто с элементарной логикой спросил раздосадованный незнакомец. Проявления его досады могли бы быть и более предметными, но ограничились, к счастью, вербальным уровнем. Он лишь презрительно махнул рукой и ушел куда-то в ночь, слегка посверкивая во тьме своими условно белыми штанами.
А дальше что? А дальше ничего. Пришла электричка, мой приятель сел в нее и поехал в Москву. А по дороге он мысленно оттачивал свое литературное мастерство, которое, он знал, непременно пригодится ему, когда он будет рассказывать своим друзьям и знакомым об этом удивительном литературно-географическом эпизоде. Время от времени у него не получалось удержаться от радостного хохота, чем он приводил в легко объяснимое смятение сидевшую рядом с ним пожилую огородницу с огромным букетом георгинов в натруженных руках.
(c)Лев Рубинштейн
Хуюшечки: [ Цитаты ]
Комментарии:
Am Yisrael Chai
[Print]
Смешная зебра