Смерть.

Сегодня я видел смерть. Не монументальную фигуру в черном - смерть простую и обыденную, малозаметную для окружающих. Мерзкое дождливое утро в конце выматывающей рабочей недели в середине изнурительного месяца: на остановке притормозил мятый драндулет, лязгнул металлическими костями и, судорожно дернувшись, заглох. Я сел рядом с водителем, и груда железа, секунд 30 поскрежетав стартером, рывком тронулась.

Сдачи не оказалось. Ехать было далеко - к концу пути наскребется. Передачи то не включались, то отказывались выключаться, словно авто хотело еще немного задержаться в нынешнем состоянии, не усугублять износа. Водила - мятый, немытый, всклокоченный человечек, похожий на преждевременно состарившегося гнома (возраст 45-70), нервно дергал рычагом, поминутно протирал потеющее лобовое стекло, "ловя" все выбоины и проезжая заказанные остановки.

Железо не хотело ехать, у него просто не осталось сил ехать. Оно грохотало, хромая на ямах, выло от боли на третьей передаче (шестерня повреждена, готов поспорить), рычало крыльчаткой пропеллера обогревателя, заглушая и вой коробки передач, и просьбы остановить там-то. Оно клацало не вовремя включающимся сигналом поворота, скрипело рессорами, стучало всеми дверцами, шипело и булькало закипевшим вконце концов радиатором. Оно агонизировало, еле ползя по телу суетливого города. Маленький шофер затравленно озирался, выискивая свободное место для большого железного тела, бессильно бормотал что-то в самые трудные моменты, затем остановился и хнычущим голосом попросил прощения за вынужденную остановку - нужно было долить в радиатор воды. Пока он мучительно дергал заклинивший капот, я смог украдкой рассмотреть его лицо опоясанное крупными, глубокими морщинами, словно глобус параллелями. Свалявшиеся в паклю волосы, пот бессильной усталости и краска стыда под загаром человека, проводящего большую часть дня на улице независимо от времени суток.

Я вышел на своей остановке, не поблагодарив его - бессмысленно оказывать сиюминутную поддержку тому, что подошло к своему естественному пределу. Возможно, завтра я снова увижу его, мертвого водителя за рулем мертвого автобуса, двух умерших незаметно для всех, в том числе и для себя: маленького Сизифа, катящего свое колесо, и большого железного зверя, несущего в себе своего Сизифа. Больше я к ним не сяду - одного урока вполне достаточно. Я запомню: смерть наступает, когда из человека вытекает последняя капля жизни.

Жизнь.

В детстве на тошнотный вопрос "кемстанешь" я старался отвечать именно то, что хочет услышать от меня очередной самодовольный интервьюер. Угадывал, как правило, безошибочно: летчиком, военнным, моряком, врачом - кем только не представляли меня в будущем, им, в силу анизотропности времени, уже недоступном, мои родственники и их друзья. Были в этом ряду даже такие экзотические профессии, как священник и президент. И лишь посвященные знали о моей тайне: с младых ногтей я хотел стать шофером.

Даже космонавтика не прельщала, да и мода на нее пошла на убыль. Мне, конечно, было смутно жаль, что я не увижу Землю с орбиты и не почувствую свое тело невесомым, но, глядя на то, как мучаются бедолаги во время ритуала подготовки к космическому полету, я испытывал нечто, что позже научился передавать короткой фразой "Ну его нахуй".

Я хотел водить автомобиль. Я не мыслил себя без возможности управлять этим сложным механизмом, ухаживать за ним, лечить его, когда он болен, и кормить, когда голоден. Гладить его теплый от солнца полированный бок, укрываться от дождя в его уютной утробе, смотреть на чередующиеся пейзажи его глазами, наматывая сотню за сотней, и вечером, засыпая после многочасового переезда, испытывать теплое ощущение присутствия - ОН рядом.

Теперь, когда я рассказываю об этом людям, которым еще есть до меня дело (числом их, кажется, больше одного, что весьма странно - видимо с меня можно поиметь что-то еще, кроме денег), мне задают вопрос, почему же я не попытался стать профессиональным водителем. Еще пару лет назад я что-то неуверенно бормотал о деньгах, престиже и пр. Сейчас я точно знаю, что вырвал себе таким образом кусок свободы. Кусок дикого звериного восторга ощущать это большое железное тело продолжением своего, играть его мускулатурой, не давая ей расслабиться, но и не напрягая сверх меры, аккуратно вписывать его в тесные ему габариты окраинных улиц, лавировать по проспекту среди таких же железных зверей, стискивать зубы от напряжения на крутых подьемах, облегченно вздыхать, переходя на нейтраль на затяжных спусках, а, влетев в ямку, болезненно морщиться - ножку ушиб! Левую. Заднюю.

И ты, человечество, всерьез считаешь, что это безумие вервольфа я променяю на мизерную зарплату, геморрой, радикулит и язву желудка? Ну его, повторюсь, нахуй: все вышеперчисленное я с легкостью заработаю на поприще графического дизайна.

Заводи, поехали...

На лобном месте, мимо которого топают ежеутренне сотни студиозусов глодать гранит науки, висит плакатища, на которой письменами синими по оракалу желтому начертано: "Студенческая молодежь - будущее Украины!".
Поскольку пользы от этого сообщения не больше, чем от слова "Хуй", выведенного обмакнутым в говно пальцем на стене общественного сортира, то лично я узреваю в этом попытки настоящего заигрывать с будущим:

- А кем станешь, деточка, когда вырастешь?
- А стану я толстым облезлым мудаком, штаны свои широкия протирать буду в кресле помзамзава отдела сбыта "Пароэнерготяжмашхуйпоймизачемстроя" и мечтать о феерическом сексе с секретаршей гендира. Как папа...

Или наоборот совсем, что, в сущности, один хрен. Жалкие попытки обрести бессмертие - чертить на руке дитяти жизнелинию, в точности копирующую свой собственный извилистый путь.

Лучше уж изукрасить город плакатами с "е равно эмцэ квадрат" или цитатами из Шекспира...

Cтояли. Стояли курили. Пилипиво. Вечер. Пятница. Подошли. Будешьпиво? Пили, курили, приветпривет, даймобильник, нокиа? Нокиа. Ауменясименс. Номердиктуй, контрольный звонок в голову, поймал, орешки соленые, орешки, орешкиорешкиорешки, чипсы, пиво, развезло, летожаркоавгустчипсыпивоорешки, дайхлебнуть, пятница, вечер, чипсыпивоорешки.

Водки. Водки? Водки. Супермаркет, долго вставали, поднимались, парапет, сколькоденег, сколькоденег, денег, водка, супермаркет, пошли, пошли, пошли, пошлиужеводкасупермаркет вечерпятница, пошли пошли пошли скорее закроется супермаркет. Шли шли шли темнело привет, привет, приветмыспешим атозакроется супермаркет, опять опятьденег нехватает ещезакуськупить колбаскиветчины майонезтоже чтобы оливковый купить рубль. Рубль еще. Пять. И сигарет мне исигаретмне кончаются сигареты постоите постоим наденьгинаденьгинаденьги сигаретмне.

Стояли. Стояли курили. Стояликурили курили куриликурили, люди навстречулюди людилюди, толпа вечер пятница людикругом с работышли людилюдилюди толпа лица лица. Работа, на работе о работе говорилиоработе работаоработе наработемынаработе работать SCRIPT LANGUAGE="JavaScript" оработе, for (var i = 1; i<=MaxObj; i++) {нихуя; нихуянихуянихуя;}, флэш флеш вотфлешнамфлешнадофлешнаписатьфлеш ияваскрипт яваскрипт явас крипт я вас к рипт.

Толпа люди море моремореморе нет, не море - река смотреть в реку врекувода вода текущаявода людилюдилюди все шлитолпой вода в реку толпойвсешлиишли они. Они?они.они!неможетбытьблядь нет нет нетправдаонинезаметили. Они онишли онишлинезаметили онишлинезаметилинас онишлинезаметилинасговорили говорили друг с другом говорили говорилиговорилиговорили друг с другом незаметилинас говорили мимо мимо мимо мимомимомимопрошли.

Мыстояли флешяваскрипт рипт т curveTo(OldXanchor[i], OldYanchor[i], getProperty(path, _x), getProperty(path, _y)); мыстояли стоялистоялистояли курили сигаретыкурили, мимопрошлинезаметили мыстояли стояли сто я ли.

Вышли водкикупили купиливодки водкаунасесть питьводку мы буде м пи т ьводкусейчасмывы пь е м в о д к и иии...

Миха, дай прикурить, погасла чёто...