Жила-была кошка по имени Колбаса. Не могу точно сказать, почему ее так звали. Не такая уж она была толстая. Даже вовсе не толстая. Очень даже изящная небольшая кошка. Да. Но очень любила колбасу.

Кошка жила в человеческом доме в небольшой деревеньке и ела колбасу у всех, кто ей только хоть кусочек давал, - но ничьей себя не считала. В деревеньке она жила только ради компании, а вообще-то в тех краях можно было жить хоть в лесу - морозных зим не случалось и опасных зверей почти не было.

А еще в тех краях жил горчичного цвета дракон, один-единственный. Вообще-то там драконов не водилось, но вот этот вывелся и жил так скрытно, что дорос до горчичного цвета. Вы, может быть, не помните, но драконы рождают очень яркими, а с годами становятся светлее. Да и какая шкура не выцветет за тысячу лет! Так что к зрелости все почти драконы должны сделать белыми. Только зрелости из них мало кто достигает.

Горчичный же дракон при рождении был темно-шоколадным, но к своим четыремстам шестидесяти годам приобрел цвет густой горчицы. Тогда-то с ним подружилась кошка Колбаса.

У них было много общего! Острые когти, длинный хвост, чуткие уши, блестящие в темноте глаза, привычка греться на солнышке и умение укладываться удобно в любом месте... Еще они любили охоту и музыку. Только петь из них умела лишь Колбаса, а дракон, увы, нет. Зато он умел изрыгать пламя. Пламя ревело и шипело на разные голоса, но звучало это не очень-то приятно. Поэтому обычно песенки пела только Колбаса, а дракон в это время слушал за двоих.

А еще кошка рассказывала ему человеческие и кошачьи сказки. Ох, как же ему нравилось ее слушать! Дело в том, что драконы рождаются практически всеведущими, но большую часть своей жизни они тратят на то, чтобы раскопать в этой куче знаний нужные и научиться ими пользоваться. Потому-то и говорить драконы начинают лет этак в триста, не раньше. Да и в триста-то лет складывать целые фразы умеют лишь драконы-вундеркинды.

Обычно эти фразы - "Я буду жить здесь", "Я съем все", "Я сильнее всех" - крайне негативно воспринимаются людьми. Услышав такое от дракона, люди без секунды сомнения высылают за драконоборцами. А те не раздумывая, убивают юных драконов. Впрочем, даже если б драконоборцы и захотели разобраться в вопросе, трехсотлетние драконы все равно не смогли бы объяснить им, что пока больше ничего не умеют говорить.

Горчичный дракон же говорить умел уж довольно хорошо, а с драконоборцами вовсе не знался. Потому что, как уже говорилось, он вырос в том краю, где драконов отродясь не видели. Так что никаких драконоборцев там тоже не было. Дракон дружил только с кошкой и показывался только ей. А она, польщенная этим, старалась выловить в деревеньке побольше сказок, которые могли бы ему понравиться. Ведь даже окончательно всеведущий дракон не может знать свежепридуманных сказок. А этот дракон разбирался еще менее половины всего, что знал.

И вот, наслушавшись сказок про то, как весело живут люди в городах, какие балы устраивают в королевском дворце, какие приятные дамы на эти балы собираются, как умна и воспитана королевская дочь и какие интереснейшие разговоры ведут с ней приезжие королевичи и ее придворные, однажды утром, когда кошка ушла в деревню, горчичный дракон полетел искать столицу королевства. И очень скоро нашел.

Пролетев над городом, он страшно перепугал всех его жителей. Они разбегались по домам, едва ли не воя от ужаса. Сообразив это, дракон высмотрел поблизости небольшой лесок и затаился в нем, а осматривать столицу отправился лишь когда стемнело. К тому времени горожане уже немножко успокоились и снова стали выходит на улицы. Но все-таки их было мало, и дракон, расстроенный вернулся к себе.

Кошке он так ничего и не сказал о своем приключении, но она, похоже, что-то заподозрила - во всяком случае, сказки она рассказывала на этот раз не очень увлекательные. Впрочем, дракону казалось, что его драгоценная Колбаса на редкость красноречива- ведь наконец-то у него появилась возможность увидеть все, о чем она говорила, своими глазами. И на следующий день, ближе к вечеру, он полетел прямо в присмотренный заранее лесок, а потом, дождавшись ночи, отправился летать над столицей. На этот раз его никто не заметил, так что дракон осмелел и на третью ночь приземлился в королевском саду и принялся подслушивать разговоры принцессы с придворными.

Нет, подсматривать за принцессой ему было вовсе не интересно - не очень-то она была красивой, без крыльев, хвоста и когтей. Но вот слушать ее оказалось одно удовольствие. Она в самом деле была очень умна и воспитана. И дракон стал прилетать в королевский сад как можно чаще, а однажды, когда все придворные откланялись и разошлись, а принцесса собралась было отправиться спать, даже попытался заговорить с ней. но вообще-то они обменялись всего парой слов, потому что принцесса была очень воспитанной и знала, что прятаться в королевском саду нехорошо.

Впрочем, дракон не стремился обязательно понравиться принцессе. В конце концов, у него уже был друг - кошка. А уж влюбиться в принцессу - это извините, дудки! Да и годами он еще не вышел, чтоб при каждом удобном случае влюбляться в кого попало. Но послушать ее и тех, кто рассказывал ей про заморские края, было ой как интересно! И он продолжал летать в столицу часто, а в светлое время дня посиживал в лесочке. С кошкой он виделся реже, но понимал, что вскоре летать так далеко ему надоест, и вот тогда... Вот тогда, думал он, он насовсем вернется домой и тоже сможет нарассказать кошке кучу любопытнейших вещей!

Ему в самом деле очень хотелось сделать ей такой сюрприз.

Кошка Колбаса не особенно удивлялась тому, что дракон иногда отсутствовал. Но однажды, пока его не было, она, заскучав и уснув, увидела неприятный сон. Во сне ее горчичный дракон прятался где-то в незнакомом лесу, а там к дракону подкрался человек и ударил его копьем. Дракон не набросился на напавшего (как, впрочем, и наяву не набросился бы, понимала во сне кошка), а рванутся вверх и полетел домой, и долетел, но рана была слишком тяжелой для того, чтобы он мог выздороветь. И он стал слабеть и выцветать, как будто время его пошло быстро-быстро - так что пару дней сделался из горчичного светло-желтым. А еще, к ужасу кошки, он начал немножко светиться.

И тогда (во сне же) Колбаса пошла к самому старому деревенскому коту и спросила его, как можно лечить закрытую снаружи рану? И от чего разумные живые существа внезапно начинают светиться? А старый кот сказал, что про такие раны он мало что знает (потому что кошачьими когтями, как вы понимаете, можно сделать только открытую рану), а что касается свечения... то он не знает, как с этим у других, а вот у людей, он слышал, такое бывает - если должен умереть кто-то, в ком еще слишком много жизни осталось. И кошка в страхе проснулась и долго дергала хвостом, глядя в сторону деревни.

А потом она пошла в деревню к самому старому коту и спросила его, кто может сказать, как лечить закрытую снаружи рану? И от чего разумные живые существа внезапно начинают светиться? Потому что случайных снов кошки не видят. И кот сказал, что про раны знает одна старушка, живущая на самой окраине деревни, а что касается свечения... то он не знает, как с этим у других, а вот у людей, он слышал, такое бывает - если... Но кошка, поблагодарив его, уже убежала прочь.

К дому упомянутой старушки кошка подбиралась очень осторожно. Старушка эта, хоть и говорили, будто она ведьма, кошек терпеть не могла. Кошка соображала, соображала, как бы к ней подольститься - да и плюнула, и потихоньку пролезла в старушкин дом без всяких увертюр.

В старушкином доме было темновато, хотя на улице стоял еще белый день. Колбаса почувствовала, как сильно там пахнет чем-то несъедобным, - и тут же увидела старушку. Это именно старушка насквозь пропахла разными сомнительными травяными запахами. Кошка вздохнула поглубже - для храбрости, ведь она намеревалась нарушить Первое кошачье правило. Но от запахов в носу с горле у нее так свербило, что она чихнула.

Впечатление ее чих произвел сильное: старушка, даром что очень ветхая на вид, подпрыгнула на месте и обернулась. "Кто это здесь! - сердито крикнула она. - Что нужно?" И потянулась за кочергой. "Все, - сказал себя Колбаса, - пора. Ничего, что я ее напугала. Сейчас она у меня про это и думать забудет." "Это я, - сказала она, глядя прямо на старушку. - Я, Колбаса. Я пришла к тебе не еду красть, а по делу."

И кошка была права: про напугавший ее чих старушка тут же забыла. "Что ж, - сказала она менее грозно, - я слыхала, что кошки умеют говорить. Но я слыхала также, что они никогда с людьми не разговаривают." "Это правда, - сказала Колбаса. - Это первое, чему учат котят - никогда не разговаривать с людьми. Первое кошачье правило." "Но ты решила его нарушить. Тебе, наверно, что-то от меня очень нужно." - заключила старушка.

"Нужно, чтобы ты научила меня, как лечить закрытую снаружи рану, - не стала темнить кошка. - А иначе один мой друг может умереть." "Что ж, я могу вылечить и такую рану. А почему ты хочешь спрятать своего друга? Все в деревне приходят ко мне - или зовут меня к себе, если идти не могут," - старушка уставилась на гостью с недоверием.

Соврать Колбасе показалось невозможным, и она сказала правду: "Я так делаю потому, что он не пойдет сюда - и тебя к нему вести рано. Он еще не ранен. " "Так зачем же ты пришла сейчас?" - возмутилась старушка. "Затем, что когда его ранят, и он доберется домой, времени для приготовления лекарств не останется, и он уже начнет светится. А потом обязательно умрет," - объяснила кошка.

Старушка задумалась. "Значит, обязательно умрет? - уточнила она, помолчав. - Интересно. А ведь подстроить ему все это ты сама не могла - я же вижу, как ты волнуешься. Тогда откуда знаешь?" "Я во сне видела, - просто сказала кошка. - Я зря таких снов не вижу."

"Хорошо, - сказала вдруг старушка. - Я дам тебе лекарство. Только можешь ты мне тогда за это про меня сон посмотреть?" "Я постараюсь, - пообещала Колбаса. - Только про что именно?" Но старушка не знала, что про именно ей нужен сон. "Видишь ли, - объяснила она кошке, - я уже немолода... Очень немолода. И я уже начинаю что-то забывать. По большей части это что-то неважное. Но есть она очень важная вещь, которую мне нужно знать - а я ее не могу вспомнить. Ты можешь ее найти, увидеть и мне рассказать?"

Колбаса, прикинув что-то в уме, согласилась. "Только ты делай свое лекарство сейчас. И чтоб его было побольше!" - потребовала она. - Мой друг не с меня ростом, ты не думай! Он большой, как... как дракон!" "Хорошо, - не стала спорить старушка, - с приготовлю столько, что и дракону хватило бы. Приходи завтра. Да смотри, сон мне нужен срочно!"

На этом они и расстались: Колбаса пошла подкрепиться перед сном, а старушка полезла за самым большим котлом. К слову сказать, котел этот был действительно очень велик. и очень тяжел, но старушка перетаскивала его с места на место без особого труда. Впрочем, во избежание пересудов в деревне никому из деревенских она не позволяла к нему прикасаться.

Заказанный сон кошка увидела в конце той же ночью. На рассвете она кинулась в дому старушки как угорелая. Пред домиком той уже остывал тот самый большой котел в каким-то варевом. "Скорей, - крикнула кошка, - скорей, этот котел нужно утащить подальше, туда, куда скоро прибудет мой друг!" "Я думала, ты кого-нибудь позовешь с ведрами," - пробурчала старушка, выходя из двери. Она зябла, куталась в шерстяной платок и выглядела очень ветхой. "Нет, - сказала кошка тихо, - нет, мне никого звать нельзя, а ты и сама можешь даже полный котел отнести. Я теперь знаю."

Старушка не столько рассердилась, сколько заинтересовалась. "Ты видела во сне, - сказала она. - Не может быть, чтоб ты этот выдумала или подглядела. Ты видела сон про меня." "Да, да, видела, но пойдем скорее... Я тебе его там расскажу. Нам надо спешить", - настаивала кошка. И старушка, убедившись, что никого вокруг нет, схватила котел и пошагала за Колбасой. На облюбованной кошкой и горчичным драконом полянке они остановились. "Тут, - сказала Колбаса. - Ставь и садись воо-он туда. Я буду тебе рассказывать, а сама вокруг глядеть."

Но, проводив отошедшую в сторонку старушку взглядом, кошка замолчала. И молчала долго, а потом, услышав что-то еле различимое, с облегчением вздохнула и сказала: "Мой друг скоро будет здесь. Это твой сын. Ты явилась сюда несколько лет назад - его проведать. И увидела, что он дружит с кошкой. Раньше никто из вас с нами не дружил, и тебе это не понравилось. Но ты решила меня не прогонять, а понаблюдать сперва. А чтобы тебя не заметили, превратилась в человека. Только у людей не как у вас - с годами они все больше забывают, а не вспоминают. И ты забыла. кто ты, и как превратиться обратно. "

"Так кто же я? - спросила старушка. - И откуда появится мой сын? Тут лес - не проехать." "Ты дракон. Драконица, - сказала тихо кошка. - Я видела тебя во сне. Не понимаю, как ты поместилась в старушку. Ты огромная. Я никогда таких огромных живых существ не видала."

Огромная фисташкового драконица разинула пасть, и Колбаса попятилась. "Вот он летит!" - крикнула она. Драконица подняла голову и, будучи куда зорче старушки, тотчас же увидела в небе горчично-желтое пятно. Пятно слегка расплывалось, потому что молодой дракон, как ей показалось, слегка светился. Еле-еле. Но все-таки, пожалуй, да - светился.

Драконица поднялась в воздух и быстро поравнялась с блестящим пятном. "Мама! - удивился горчичный дракон. - Откуда ты! Почему тут? Какая ты красивая!" "Ты тоже прекрасно выглядишь, - сказала драконья мама. - Но, пожалуй, тебе стоит поменять образ жизни на более размеренный. И я знаю, кто тебе поможет."

С этими ее словами драконы приземлились на полянке и фисташковая драконица ради экономии места и времени снова превратилась в старушку. Колбаса бросилась к ним. "Ну, наконец-то прилетел, - восклицала она, - клуша ты бедная неосторожная, кто ж в города-то суется, глупый! И что же ты этого с копьем не заметил! Теперь уж не летай, пока все не заживет - а то мало ли что еще с тобой случится!" А драконица в старушечьем облике уже настойчиво совала сыну под нос котел с остывшим варевом.

Дракон выпил все, не отрываясь, и передернулся - очень уж невкусно было. А мама сказала ему: "Ну вот, теперь полежишь недельку, но зато твоя рана заживет. С тобой посидит Колбаса. Мы с ней уже познакомились, и я вижу, что ей можно доверять. А я скоро отсюда улечу - надо проведать твою сестру. Я ведь и не сказала тебе еще, а у тебя есть сестра. Красавица, знаешь ли! Ее зовут Изумрудная Молния. Вот только она стала дружить с каким-то человеком... Ну, может, это и ничего", - тут драконица посмотрела на Колбасу. И закончила: "А все-таки ее надо бы проведать. В конце концов, ты тут живешь в безопасном месте, и за тобой есть кому присмотреть. А она, представь, гуляет в городском парке!"

Горчичный дракон, вспомнив королевский сад, согласился, что парк - место для его красавицы-сестрицы не подходящее. Они еще немножко поболтали, а потом фисташковая драконица отправилась на охоту, а принеся добычу, распрощалась и улетела. А Колбаса уселась возле горчичного дракона и стала рассказывать ему необыкновенные истории. И рассказывала их днями напролет, пока дракон не выздоровел.

Кажется, тут все.
:)

Жила-была одна препушистая меховая зверюшка. Она любила быстро бегать и убегала далеко-далеко. Такой уж у нее был шустрый характер.

Правда, мех у нее при этом так взъерошивался, так что из меховой она становилась лохматой. А поскольку бегала она много, лохматой она выглядела очень часто. В конце концов она так и стала представляться: Лохматая. Все поначалу немножко терялись, но потом привыкали.

Какие "все", спросите вы? А всякие самые настоящие. Потому что зверюшка любила не только бегать, но и слушать сказки. И как только где-то слышала что-то похожее на сказку, сразу туда прибегала. Вот так и мы с ней познакомились.

Еще эта зверюшка побаивалась пауков. И чем ближе появлялся паук - тем сильнее она волновалась, да так, что даже без всякого беганья взъерошивалась. А могла бы - так и ощетинивались бы колючками! Уу! Только колючек у нее не было - один мех. Вот потому-то, если честно, она их и побаивалась. А ну как какой-нибудь большой паук сочтет, что она достаточно мягкая для того, чтоб стать добычей?

И вот однажды прямо над ее головой появился Очень Большой Паук. Зверюшка так испугалась, что даже убежать не смогла - сидела и смотрела на него, едва дыша. А паук вдруг оживился и поехал по своей паутинке вниз.

Ух, как она от него дунула!! И так бы и бежала неизвестно сколько, если б кто-то ее не поймал. А поймав, оказался достаточно умным, чтобы сразу ее собой загородить. "Вот, - подумала зверюшка, чуть отдышавшись, - так, пожалуй, жить можно. Тут спокойно... Интересно, а как я сейчас выгляжу?" И она попыталась незаметно пригладиться и, одновременно, распушить свой прекрасный полосатый хвост.

Уж что-что, а красивый хвост ее спаситель сразу заметил. Он осторожно выпустил зверюшку и уставился на нее с явным одобрением. И ей это понравилось. Лохматая зверюшка даже пожалела, что так быстро бежала и вся растрепалась. "Вообще-то, - сказала она с достоинством, - я обычно выгляжу и веду себя лучше. Это я просто очень испугалась." И тут ей показалось, что по ее полосатому хвосту кто-то ползет!

"Ай! Паук! - взвизгнула зверюшка и попыталась отпрыгнуть подальше от хвоста. А хвост, понятное дело, за ней. А по хвосту, может, полз паук?! Во всяком случае, ей именно так и показалось. "Ай, мамочки, вот он! - крикнула она, зашлепала по хвосту лапами и снова сорвалась было с места, но тут же снова была поймана. "Все в порядке, - сказал ей вторично поймавший ее спаситель. - Там ничего нет. Я очень хорошо вижу, что там ничего нет."

"А если там все-таки был паук? - спросила, ежась, зверюшка. - Если он там был, а я его сейчас просто стряхнула! Он же потом может снова..." "Не может. Я же тут. Если он снова появится, я его выгоню," - сказал новый зверюшкин знакомец. И она поверила. "А потом? - все-таки спросила она. "И потом тоже, - сказал ей смелый новый знакомец. - Такой замечательный хвост стоит поберечь!"

И она успокоилась и заулыбалась.

Жил-был на свете доктор Хогарт, которого однажды до того одолела грусть, что он перестал и читать, и писать. Даже в ответ, представьте себе! Все сначала обижались на него за это, но потом привыкли. "А, - говорили они новым знакомым, - Вы знаете, какая странная штука вышла? Он раньше вроде умел читать и писать, но потом разучился." "Да что Вы говорите, - поражались новые знакомые. - Может ли такое быть! А он точно раньше умел?" "Ну, вроде да.... Мы уже и сами не очень помним", - сконфуженно признавались те, кто знал Хогартa раньше. И так все и стали считать, что он просто этого не умеет.

Доктор Хогарт с этим не спорил - с тех пор, как его одолела грусть, он держался очень уединенно. Между тем в голову ему стали приходить разные любопытные мысли. Впрочем, так как он их не записывал, мысли вскоре уходили. Но некоторые возвращались обратно, и не один раз. За время своего добровольного затворничества Хогарт четыре раза изобретал вечный двигатель, дважды открывал рецепт практического бессмертия, не менее сорока раз находил способы обращения железа в золота (числом более 17-ти), раза три понимал, как можно получить философский камень. Впрочем, все это в его глазах большой ценности не имело, и он исправно забывал свои открытия.

Однажды в дождливый денек, когда на улице почти никого и было видно, доктор вышел погулять с собакой. Он справедливо полагал, что в такую погоду шансы встретить кого-то, кто с ним заговорит, будут минимальны. К тому же собаке в самом деле надо было погулять. И вот, идучи по улице, сквозь шелест дождя он слышал какие-то жалкие звуки. Его собака тоже их слышала - он потащила его в подворотню, откуда доносились подозрительные хлюпания. В подворотне отчаянно плакала маленькая мокрая девочка. Выглядела она несколько странно, но обращать на это внимание Хогарт не стал - уж очень она рыдала.

"Ты что тут плачешь! - заговорил он. - Ты почему домой не идешь? Что у тебя случилось?" "А, - плакала подозрительная девочка, - я пошла к своей подруге, а она не хочет со мной играть! И дру... и другая!!! И третья, и все! Аа-а...Они меня не любят!" "Ну что ты, - сказал он, - что ты! Неправда, они тебя любят, они просто устали! Ведь сейчас вечер, они хотят спать. Вот посмотри вокруг - тучи, дождик... Весь город хочет спать! а дождик - это потому, что город хнычет, что его спать не укладывают."

Девочка рыдать перестала, но все еще часто хлюпала носом. "Даааа... А я им сказала, что и не надо со мной играть, раз они не хотят! Что теперь будет!" "Да ничего не будет, - уверил ее доктор Хогарт. - Вот сейчас пойдешь домой, ляжешь спать. Они тоже лягут. А утром проснутся и захотят играть с тобой. Это я устрою, вот увидишь!"

Девочка вздохнула. "Хорошо... Я отправлюсь домой. Мне тут близко. Только ты уж устрой это!" И доктор Хогарт пообещал, вышел из подворотни, быстрым шагом направился к дому и, придя туда, тотчас же сел писать обращение ко всем своим друзьям и знакомым. "Люди! Вы такие замечательные! Вы, пожалуйста, не грустите! - писал он, едва успевая подбирать слова. - А если все же станете грустить, не думайте, что это навсегда! Это обязательно пройдет, я точно знаю."

А фея, приняв свой собственный вид, вслед за ним вышла из подворотни, встряхнулась и, улыбнувшись, полетела к себе.

Жила-была на свете маленькая девочка, которая подозревала, что она фея. Так бывает - маленькие девочки часто о чем-то подобном догадываются. Но эта девочка догадывалась правильно. А волшебство у нее было особенное - она очень хорошо ладила с кастрюльками, чайниками и чашками. И делала она это так хорошо, что вскоре все, кто ее знал, убедились - она самая настоящая фея. И очень-очень полюбили ходить к ней в гости. И она росла, а посиделки у нее дома устраивались все чаще и уютнее, и друзей у нее появлялось все больше.

Но однажды эта фея стала сомневаться в себе. Вокруг нее и с нею стали происходить какие-то неприятности, и фея совсем растерялась, не понимая, как это может сочетаться с ее волшебством. Даже любимые чашки, чайники и кастрюльки стали выскальзывать у нее из рук. Так что фея уже и не знала, как ей быть. Но тут подошел ее день рождения.

Незадолго до этого ей подарили замечательную вещь - гитару по имени Кошка. Гитара оказалась с характером, но быстро подружилась с уютной феей. Всем ведь известно, как кошки любят уют! Вот только фея не очень-то часто брала ее в руки, потому что грустила и волновалась. Да тут еще и кастрюльки-чайники совсем вышли из повиновения... Фея и сама чувствовала, что стала не похожа на себя. Словом, было от чего обеспокоиться.

Так вот, наконец пришел ее день рождения. В этот день она получила кучу поздравлений и подарков и, конечно же, позвала гостей. Они с радостью пришли. И тогда, вечером, пристроив на колено Кошку, фея обвела их взглядом и заулыбалась и запела. А потом Кошка стала ей подпевать, а чайники и чашки сами собой выстроились на столе и их пузатые бока заблестели мягким желтым светом. И фея поняла, что ее волшебство сильнее неприятностей.

Однажды утром одна небольшая фея отправилась в лавочку за сказками. Лавочка почему-то оказалась закрыта, хотя утро давно уже не было ранним. Вокруг было пусто и тихо, только где-то за домом, в котором находилась лавочка, слышалось звяканье.

Фея обошла дом и увидела лужайку и крупную корову. Корова, зажмурившись, жевала. Висевший на шее коровы колокольчик уныло звякал. Фея, разглядев корову как следует, сказала:
- Доброе утро. Я пришла за сказками. А где лавочник?

Корова открыла глаза и промямлила:
- А нету у него сказок. И ни у кого нет. Есть только одна сказка, и я ее тебе сейчас расскажу.

- Это сказка про то, как на Землю пришло волшебство - и как оно с нее уйдет, - начала корова скучным голосом. - Давным-давно на Землю стали падать звезды...
- И что же, из них получались люди? - поддела ее фея.
- Нет, почему только люди? Из кусочков разбившихся звезд рождались и птицы, и рыбы, и звери. Ну, и некоторые люди, конечно, тоже. И все эти звери, и птицы, и рыбы были волшебными. Рыбы разговаривали и выполняли разные чужие желания, птицы тоже обладали даром речи и могли нести на себе богатырей, а звери умели летать и на время превращаться в людей.
- А люди? - поинтересовалась фея.

- А люди умели быть то взрослыми, то маленькими - в любом возрасте умели. И еще что-то такое они могли, вот никак не припомню... Но это и неважно, потому что потом звезды на Землю падать перестали, и волшебных существ на ней становилось все меньше.
- Так что же, они в твоей сказке умирают? - возмутилась фея.
- Ну, да. Умирают. А потом снова превращаются в кусочки звезд и улетают. И больше уже не прилетают сюда. Вот и вся сказка.
- А феи? - спросила фея.

Корова невольно пожевала губами.
- Феи? Феи - это выдумка.
- Ясненько, - сказала фея. - Ясненько. А ты это откуда знаешь? Или ты тоже из числа волшебных животных?
- Нет, я обычная земная корова, - сказала корова гордо. - Я к этому отношения не имею.
- А тебе волшебных зверей и птиц не жалко?
- Я же сказала: я к этому отношения не имею! - надменно заявила корова и отвернулась.

- Послушай-ка, Великая Земная Корова, - обратилась к ней фея чуть поразмыслив, - выходит, что скоро волшебства на Земле не останется?
- Выходит, так, - буркнула самодовольно корова.
- И ничего нельзя сделать, чтобы его вернуть?
- А зачем оно? От него один беспорядок. Не-е-еет, теперь ничего нельзя, уж можешь мне поверить. Уж мы тут все позаботимся, чтоб оно не вернулось.
- Позаботиться бы не мешало, - фыркнула фея и взмахнула рукой.

Вмиг перед ней на лужайке вместо одной коровы выстроились восемь, одинаковых по окраске, только ростом разных. Коровы стояли в ряд, как матрешки - от самой большой до самой маленькой. Самая маленькая телочка выглядела самой ошарашенной, а коровы побольше имели вид равнодушный.

Потом семь коров побольше, сохраняя равнодушный вид, поднялись высоко в воздух и вдруг начали светиться - ярко, как звездочки. А потом эти звездочки полетели вниз, шлепнулись о землю, распались на тысячи кусочков, и из каждого кусочка получился зверь, птица, рыба или человек. И все они тут же принялись болтать и смеяться, а потом разбежались, не забыв выпустить рыб в ближайшую речку.

- Значит, примерно так все было? - спросила фея.
- Д... Да, - промямлила оставшаяся на лужайке телочка.
- И такие существа, по-твоему, могут исчезнуть?
- Да, они, наверно, все-таки... Они должны исчезнуть! Я их боюсь!
- Ну и очень глупо! - фыркнула фея и пошла с лужайки.

- Подожди! - крикнула телочка. - А как же я? Что со мной будет?
- Ты? - фея обернулась. - Ты теперь снова маленькая. Попробуй вырасти еще раз - может, поумнеешь.

И фея щелкнула пальцами, обогнула дом и вошла в открывшуюся лавочку. Лавочник, разумеется, был на месте.
- Мне, пожалуйста, лучшую сказку для Magrat Garlick, - попросила фея. И сказка тотчас же была найдена.

Вот и вся она.

В оранжерее ботанического сада жили птицы. И однажды там появилась молоденькая попугаиха.

Вообще-то птицы не были там нужны, но их завели ради детей, приходивших в сад. Завели немного, но всяких - певчих и молчаливых, ярких и не очень. И хотя яркие птицы, живущие в оранжерее, не могли в пении сравниться с соловьем, каждый год прилетавшим в сад, растения их любили просто за яркость. И цветам и деревьям очень понравилась попугаиха, зеленая с красным и желтым, похожая на крылатый букет.

Попугаиха попала в оранжерею поздней осенью, а к весне обжилась там совсем. Она подросла, стала мечтательной - и влюбилась в соловья. Был жаркий май, последние дни. Одно из окошек оранжереи приоткрыли - да так и оставили на ночь. Вот к этому-то окну ночью и прилетел соловей. Попугаиха, едва услышав его, потеряла голову. "Как он чудесно поет! Как прекрасно!" - восклицала она после каждой его песенки. А соловей после паузы всякий раз снова начинал петь. Он отлично слышал, как какая-то барышня из оранжереи восхваляла его пение - это же был соловей, а не глухарь, и одобрение публики было ему важнее всего. А потому паузы становились чуточку длиннее... и длиннее... и вот заинтригованная попугаиха выглянула наружу.

Там было довольно прохладно! Но ведь там находился кое-кто, с кем она очень хотела познакомиться. И она вылетела из окна и, сев на ветку поодаль, принялась очень деликатно выражать свое восхищение пением соловья. После каждого особенно понравившегося соловью комплимента она как бы случайно перебиралась чуточку поближе... Но вдруг соловей, недослушав, крикнул "Полетели отсюда!" - и порхнул прочь. А она, струсив изрядно, все-таки следом.

До утра они летали по саду. "Я ищу место с хорошей акустикой! - пояснял соловей. - Я не какой-нибудь там.. щщщщщщ-щегол! Я к пению отношусь серьезно!" Попугаиха согласно кивала и следовала за ним. Наконец она устала и взмолилась: "Давай останемся тут! Мне хочется немножко отдохнуть, а твой голос тут даже лучше чем там, где мы были раньше! Я все запомнила, вот послушай!" - и она обозначила голосом несколько его песенок.

Соловью это вовсе не понравилось. "Не лезть в то, в чем ты не понимаешь! - заявил он. - Я пою великолепно, а твой жалкий щебет дерет мне уши! Это нельзя сравнивать!" И увидев, что попугаиха чрезвычайно смутилась, он, смягчившись, добавил: "Если будешь молчать - можешь остаться." "Никогда, - дала себе слово попугаиха, - никогда больше я не скажу ничего о его пении!" И так она и поступила. Только это не помогло.

Соловей не забыл ее слов, и чем дольше он о них думал, тем сильнее раздражался. "Вот еще, нужны мне такие критики! Самой без году неделя, едва говорить научилась, а туда же - судит о моем пении! - заводил себя он. - Такие только и умеют, что лишать нас, певчих птиц, вдохновения!" И он стал придираться к попугаихе: она плохо летала, любила экзотическую пищу и вообще была слишком заметной. "Я буквально нигде не могу с тобой показаться, тут же слетаются все окрестные вороны! Ты могла бы одеваться скромнее, бери пример с меня!" Но как он ее ни поучал, стать незаметной ей не удавалось.

"Я не могу так жить! - жаловался соловей стрижу. - Когда она рядом, на меня никто не смотрит! А кто она? И кто - я!" "Пустоголовая штучка, глупая вертихвостка!" - поддакивал стриж. И соловей твердо объявил попугаихе, что не любит ее и не хочет видеть.

Подавленная, она вернулась в оранжерею. Окно еще долго было открыто, но весь огромный сад за ним больше ей нравился. Но стоило ей немного прийти в себя, как она снова влюбилась! Влюбилась в кенара. Кенар жил в той же оранжерее, и пел, конечно, не так, как соловей - но тоже очень красиво. К тому же он был ярким - а значит, не должен был возражать против ее наряда. Но и тут ничего хорошего не вышло, хотя кенара и веселили ее попытки повторить его мотивчики и он даже выучил с ее голоса два коленца из лучшей песни соловья. Но кенар был очень гордым, и ему страшно не нравилось, что попугаиха больше него ростом. "В конце концов, кто здесь главный? - спросил ее кенар. - А что могут подумать окружающие, глядя на нас? Я не хочу прослыть подкаблучником!" И они расстались.

Потом попугаиха влюбилась в третий раз, потом - в четвертый... Пролезшего в оранжерею воробья она полюбила за бойкость и смешные ужимки, скалистого голубя - за нежный взгляд и грудной голос, райскую птицу - за красоту и вкус к нарядам. Но никто из них не хотел терпеть ее рядом - очень уж странной, по их мнению, она была птицей.

От всех этих любовных неудач попугаиха так загрустила, что работники ботанического сада даже встревожились. Они повесили ей на ветку маленькое зеркальце, как вешают сидящим в клетках попугаям. И зеркальце ненадолго помогло - но потом ей надоело разглядывать себя после чистки перышек и строить самой себе рожицы. И она окончательно затосковала.

И однажды, когда она сидела нахохлившись, как ворона под дождем, прямо под ее дерево подошли служители с большой коробкой. Попугаиха тут же юркнула в глубину кроны и затаилась, а с коробки сняли темную ткань, открыли какую-то проволочную дверку и оттуда вылетело совершенно неожиданного вида существо.

- Ой! - пискнула попугаиха. - Да это же я! - и ничего умнее не придумала сказать. Но это, конечно, была совсем не она, а совершенно незнакомый попугай.

И ей сразу захотелось ему понравиться.
Я не знаю, что она предприняла. Но зеркальце с ветки убрали.

----------------------------------------------------------------------
- А вот здесь у нас живет скалистый голубь... Они вообще-то в таких условиях в природе не оказываются, но этого нас отдали еще птенцом, и он тут прижился. А там подальше - кенары. Они у нас умеют петь почти как соловьи. А здесь - идемте-ка сюда... Посмотрите вверх.
- Ух ты какие они красивые!
- Классные! Особенно вот тот, большой. А это кто?
- Это кто? Это что за птицы?
- Это пара Agapornis personata, африканских попугаев-неразлучников. Я вам про таких попугаев в прошлый раз рассказывал. Правда, у этой пары очень странная история. Понимаете, в оранжерее нашего ботанического сада давно жили птицы. И вот однажды среди них появилась...

Однажды Северный полюс поссорился с Южным и впал в уныние. А что удивительного? Вокруг только лед и лед - да еще арктические станции... А с ними не поговоришь, только полярников напугаешь.

А Южный полюс тоже надулся и стал всем своим видом демонстрировать равнодушие.

Тогда Северный махнул на себя рукой и стал быстро терять привлекательность и свое знаменитое холодное достоинство. Вообще перестал публику притягивать и холод весь растерял... Тут-то все и началось.

Компасы больше не показывали на север, потому что не замечали его. Нет-нет, географически Северный полюс оставался на месте, но магнитный Северный полюс просто исчез!

Перелетные птицы беспорядочно порхали по миру, не зная, куда им дальше лететь. Многие остались зимовать в высоких широтах и непременно бы замерзли, если б на севере все еще было холодно. Однако холод, помявшись, уполз на Южный полюс - тот и вовсе замкнулся в своей ледяной недоступности.

Полярники заскучали, но не видели возможности вернуться домой - путешествовать наземным транспортом было несложно, но ориентироваться воздухе могли только те, кто хорошо помнил местность внизу. Путешествовать же по морю можно было только в пределах видимости. Резко подскочил спрос на мощные подзорные трубы - многие капитаны обзавелись ими... Но и это не позволяло уходить в море слишком далеко.

Белые медведи, с недоумением купавшиеся в подозрительно теплой воде, вскоре позеленели - живущие в их шести крошечные водоросли больше не вымерзали. Океан стал похож на суп из шпината.
В конце концов ради спасения полярников, окончательно взбесившихся в обществе позеленевших медведей, к Северному полюсу отправился мощный ледокол. Шел он только ясными ночами - капитан его ориентировался по звездам и привел-таки свое судно куда нужно.

Загорелые полярники при виде ледокола скакали, как обезумевшие обезьяны, и хлопали разморенных жарой медведей по спинам. Те довольно ворчали, но провожать своих недавних соседей не захотели - было слишком жарко.

Тем временем на Южном полюсе становилось все холодней. Вскоре на этом месте красовался гигантский ледяной колпак. От этого мысли в голове у Южного полюса замерзали и он все больше укреплялся в своей обиде.

В конце концов Земля стала похожа на белую снизу грушу и со дня на день должна была опрокинуться на бок. Кроме того, в морях от Северного полушария до экватора в виду их теплоты расплодились быстро те самые гигантские кальмары, кашалоты и Несси-акселераты, которых рисовали на старинных картах. Дошло дел даже до появления гигантских морских змеев и морских драконов. Дошло и до драк между ними... Словом, скучно в океане не было, а на суше царила ужасная неразбериха.

Толпы северных оленей, быстро плодящихся на новом для них и непривычно обильном корме, но все еще мотающихся через материк в поисках родного ягеля, снесли все государственные границы. Следом за оленями через границы прошли волки, а за волками - страстные охотники. Восстанавливать после них было нечего, да и незачем - через какой-нибудь день-два приходила новая волна копытных, хищных и вооруженных.

Пушное зверье стеклось в города и искало прохлады в подвалах старых домов. Погреба в старых деревнях тоже были буквально забиты возмущенными соболями и куницами. Росомахи прыгали в колодцы. Зайцы пробирались в дома и прятались под умывальниками. В цивилизованных районах службы спасения сбились снег, вытаскивая страшно верещавших песцов и белок из частных холодильников и промышленных рефрижераторов. А в небе без устали колготились постоянно гнездящиеся птицы.

Всему миру это безобразие ужасно надоело. Лучшие ученые разных стран регулярно обсуждали всевозможные планы улучшения ситуации. О полном ее исправлении никто больше не помышлял. Впрочем, даже планы по улучшению казались большинству людей безумными. Приходилось как-то приспосабливаться, искать способ договориться со слишком уж оживившимися животным миром. И в целом людям это неплохо удавалось, пока из теплого морского супа не полезли в реки и на отмели разнообразные и огромные существа, решившие вопреки первоначальной концепции эволюции еще раз попытать счастья в завоевании суши.

И тогда на берег одной из довольно средних и серых рек пришла практически безутешная девочка. Она была давно и ужасно расстроена, потому что полагала, что ее все на свете забросили или даже уже почти забыли и никогошеньки рядом с ней нет. Она кисло пялилась в воду и молчала, даже когда из водных пучин на берег полез гигантский проголодавшийся и уже слегка мыслящий кальмар. Оттолкнув протянутое к ней с кулинарными намерениями щупальце, девочка крикнула: "Гадость! Как же мне НАДОЕЛО!!!! Никого нет!! Ничего не происходит!" И топнув ногой, отвернулась, а кальмар издал звук лопающегося мыльного пузыря и пропал.

"Ничего не происходит!" - убежденно закричала расстроенная девочка и топнула ногой. Поссорившиеся полюса прислушались. "Ничего не происходит, надоело!" И в самом деле, подумали полюса, может, и не происходит? А обида? "Ничего!!" - если б девочка так не злилась, она бы заплакала. После исчезновения кальмара река была до безобразия пустынной и невыразительной. "Нету, - сказали с удивлением полюса. - Ничего такого нету!" И помирились.

Больших букв опять нет- сказка и так большая.:)


одна черепаха мечтала научиться играть на скрипке.
только у нее плохо получалось. то есть совсем плохо! сперва росту не хватало, потом - гибкости...
беглости хватало по малости лет.
но вот остального...
и все над ней смеялись. говорили:
- сколько же можно мучить окружающих своими глупостями! ведь этого ни видеть, ни слышать невозможно!
и кончилось тем, что черепаху выгнали из дому.
горько тогда заплакала черепаха, взяла с собой скрипку, покрепче затянула панцирь и пошла куда глаза глядят.
шла, шла... устала. присела на камушек, достала скрипочку и стала тихонько наигрывать... плохо, конечно...
вдруг слышит: кто-то смеется за спиной. тихо-тихо...
тихо, но не добро.
черепаха обиделась и крикнула:
- эй, кто там смеется! вот покажись только мне на глаза, я тебя живо над музыкантами смеяться отучу!
и стала поворачиваться, чтобы за спину себе заглянуть.
только очень уж она разобиделась, ты же понимаешь.
повернулась - сидит перед ней на корточках человек хитрый. сидит, смотрит - весело, но не добро.
- ты кто такой? - буркнула черепаха.
- волшебник, - отвечает.
черепаха поверила и струхнула немножко.
- а чем докажешь? - решила она все-таки спросить.
волшебник и говорит:
- если хочешь, я выполню одно твое желание. только потом смотри не жалей! я научу тебя играть на скрипке.
черепаха хотела подумать - и не могла. у нее просто дух захватило.
- научил, пожалуйста! - сказала она.
- хорошо, - ответил волшебник. - я научу тебя играть на скрипке так, что тебя всякий заслушается. и дам тебе новых друзей вместо тех, которые тебя прогнали. они буду любить твою музыку... и тебя, конечно. будут даже уговаривать тебя поиграть еще.
- а что мне за это нужно сделать? - спросила донельзя обрадованная черепаха.
- о, ничего, совсем ничего! только играй, - улыбнулся волшебник. - играй сейчас!
черепаха подняла смычок, легонько провела им по струнам... и скрипка запела так сладко, что черепаха готова была снова заплакать - от умиления.
она играла и играла, не глядя вокруг и ничего не слыша кроме своей скрипки. и ей чудилось, что веселой и грустной скрипке ее подпевают разные голоса, долгие и гибкие, как ветер.
наконец, черепаха опустила инструмент и раскрыла глаза.
вокруг нее собралась целая стая волков. волшебника же нигде не было видно.
волки казались совершенно очарованными игрой черепахи. немного опомнившись, они принялись на все голоса хвалить скрипача.
они даже предложили ей пойти к ним в стаю жить. ведь им так нравилась ее игра!
и черепаха растаяла от их искренней похвалы. и согласилась.
тогда вожак взял черепаху в зубы и понес в лес.
черепаха крепко прижимала к себе скрипку и с любопытством вертела головой.
как будто ничего плохого с ней не случилось!
несколько дней черепаха прожила в стае. по вечерам волки собиралась вокруг нее и она играла на скрипке.
но днем она была предоставлена сама себя - ведь волки большей частью днем спали.
и вот однажды она сказала волкам, что хочет ненадолго оставить их. волки, как водится, прослезились: как же это они отпустят своего любимого скрипача? но потом она их все-таки уговорила. и ближе к рассвету вожак взял черепаху в пасть и понес ее к опушке леса.
черепаха крепко прижимала к себе скрипку и с любопытством вертела головой. ей хотелось посмотреть мир.
попрощавшись с черепахой на краю леса, волки пообещали не забывать ее никогда-никогда! и отправились обратно. а черепаха пошла вперед и вскоре оказалась на симпатичном лужке.
через лужок протекала мелкая речка. черепаха с удовольствием умылась и помыла ножки. с удовольствием посмотрела на свое отражение. и улыбаясь, прилегла на травке. где-то над ее головой тихонько тренькал колокольчик.
там паслась корова. колокольчик на ее шее не мог идти ни в какое сравнение со звуком скрипки! подумав так, черепаха приподнялась с травки и взялась за смычок.
- сейчас я им покажу, - подумала она, и прикрыла глаза.
звяканье колокольчика смолкло, и ничто не заглушало прекрасный голос скрипки. черепаха играла как никогда хорошо!
затем она открыла глаза.
вокруг нее собралась знакомые волки.
от коровы остались одни только кости.
и черепаха заплакала.
а вожак взял ее в пасть и понес в лес.
черепаха крепко прижимала к себе скрипку, потому что больше ничего своего у нее не было.
ее принесли на прежнее место. там все показалось ей отвратительным. и хуже всего была скрипка - ее скрипка! но ее-то черепаха и не могла выбросить...
ну конечно, не могла. и не могла не играть на ней. хотя бы время от времени!
это она поняла быстро.
и решила убежать. убежать далеко-далеко. бежать так долго, как только сможет - не играя.
она обдумала все как следует. кажется, могло и получиться... хотя уверенной она себя не чувствовала, но не оставаться же было серди волков? не оставаться. так она решила.
и вот однажды она удрала. за один день ей, конечно, не удалось выбраться из леса, но она сумела забраться в какую-то жалкую нору. страшно мешала скрипка. но она не могла ее бросить.
и страшно хотелось играть.
но она решила терпеть.
нет, они ее не нашли. ни на следующий день, ни через день. и хотя она еще долго не чувствовала себя в безопасности, никаких следов присутствия волков не было!
так прошла неделя. черепаха все дальше уходила от леса. однажды ей даже удалось вскарабкаться на стоявшую на обочине дороги телегу. к ее радости, телега скоро тронулась и черепаха ехала куда-то долго-долго...
и наконец, она успокоилась. вылезая из телеги, она уронила свою скрипку и очень беспокоилась, не случилось ли от этого чего плохого.
кое-что ты уже знаешь.
черепаха не могла больше не играть. и вскоре на голос ее скрипки стали собираться разные звери: коровы, овцы, козы... и одна маленькая кош... которая думала, что она - коза.
да-да, она думала, что она коза... потому что выросла среди коз, и молочко пила козье. и глазки у нее были желтые, как у козы.
козы прыгали - и котяшка прыгала. козы лазали на деревья - и она лазала. как у козы, у нее были чуткие ушки. и хвостик пока оставался маленьким - как у козы. так что кош была уверена, что она - коза.
да и дальше ты знаешь. вскоре вокруг появились волки.
а там временем маленькая кош схватила ее скрипку и со всех ног помчалась к ближайшему дереву. залезла наверх.
как ты понимаешь, оттуда ее никто не мог снять.
ни черепаха.
ни волки.
ни козы.
и все прекратилось.
волки поняли, что ничего хорошего их не ждет. козы и коровы переполошили всех людей в деревне. а черепаха - на что она была волкам без скрипки? они бросили черепаху под деревом и убежали.
люди загнали скот по дворам.
и тогда маленькая кош спустилась с дерева. и пошла черепахе мурлыкать.

Жила-была на свете одна принцесса. Она была умная и красивая, да и просто хорошая принцесса, но только очень нелюдимая. Всякий раз, как только удавалось ей удрать от воспитателей, она забивалась куда-нибудь в уголок и ни с кем, кроме своей собаки, не желала видеться. Дошло до того, что после любой церемонии она стала пропадать из тронного зала прямо на глазах у всех. И хотя придворные знали, что принцесса точно где-то во дворце или в дворцовом парке, уследить за ней никто не мог. А собака у принцессы была довольно молчаливой - и по собачьему лаю найти ее высочество было невозможно.

Принцесса рано взошла на престол, однако день ее коронации стал последним, когда ее видели на людях. С тех пор принцесса правила только с помощью указов, которые сама записывала и оставляла во дворце на самых видных местах. Придворные почтительно подбирали эти указы и сами оставляли принцессе записочки, исполненные благоговения перед ее умом - и сожалений о том, что она не хочет почтить их и послов других государств своим хотя бы недолгим присутствием.

Наконец народ, очень, кстати, любивший свою принцессу, стал поговаривать, что она давно уже умерла, а правит им неизвестно кто. К слову сказать, правили народом не так уж и плохо. Даже больше скажем - хорошо. Вот только принцесса сама нигде не показывалась. И никакие призывы придворных, равно как и массовые народные манифестации, не могли убедить принцессу появляться в общественных местах.

Придворные были страшно огорчены, но совсем не знали, что делать. Мудрейшие из них испробовали все, что смогли придумать, но принцесса была неумолима. И тогда они обратились к местному волшебнику - не путать с Кошачьим Волшебником! И он, побормотав что-то себе под нос, пообещал им как-то помочь.

Однажды принцесса, как всегда сидела где-то в укромном уголке дворца со своей собакой. Собиралась гроза, небо глухо ворчало, и собака отвела тучам таким же басовитым голосом, все громче и громче. А тучи снова отвечали ей. И вдруг с неба до земли белым деревом протянулась огромная молния и раздался такой грохот, будто дворец раскололся на части. Собака залаяла во весь голос, а принцесса, оглушенная и испуганная, съежилась, зажмурилась и зажала уши ладонями. И минуты полторы она не решилась ни взглянуть вокруг, ни прислушаться.

Наконец она успокоилась и взглянула в низкое окно. Дождь уже весь вылился и кое-где сквозь тучи пробирались солнечные лучи. У окна стоял мокрый волшебник, а в между деревьев дворцового парка сияла радуга. Принцесса, разумеется, сразу же поняла, кто такой перед нею и вежливо поздоровалась с ним. Волшебник же, вместо приветствия, дрожащим от сырости голосом сказал: "Вот видишь, как вокруг сейчас красиво? А ведь только что молнии сверкали и носу было на улицу не высунуть!"

Принцесса согласилась, что точно, вокруг стало очень красиво. Она и в самом деле так думала и с удовольствием разглядывала пышные зеленые деревья и кусты в парке. "Ах, я хотела бы жить в лесу и быть волшебником, как Вы!" - вдруг выпалила она, и волшебник усмехнулся. "Я не могу сделать Ваше высочество волшебницей, и уж тем более волшебником, - сказал он. - Но могу подарить Вам немного волшебства. Теперь если Вы захотите, Вы всегда сможете сделать так, чтоб блеснула молния - и увидеть, каким красивым делается все вокруг."

"Отчего ж оно будет делаться красивым?" - спросила принцесса. "От Вашего взгляда, Ваше высочество," - любезно сказала волшебник и достал их кармана своего одеяния небольшую коробочку. "Вот сюда надо смотреть, - говорил он, открывая коробочку и доставая оттуда какой-то приборчик. - А потом нажимать вот сюда! И Вы и все вокруг тогда увидите нечто удивительное!". С этими словами он протянул ей приборчик и предложил самой принцессе взглянуть в крошечное окошко в верхней части устройства. Принцесса взглянула - и просто прилипла к удивительной игрушке.

"А пополнять все, что Вам понадобится для этого волшебства, Вы сможете в Вашей столице или в любом другом городе Вашего государства", - пояснял еще что-то волшебник. Но принцесса как будто уже и не слушала, и он тихо скрылся в кустах, чтобы не портить своим мокрым видом прекрасной картины.

С тех пор принцессу словно подменили - она стала очень охотно встречаться с людьми и выезжать за пределы дворца. Нет, изменилась она не во всем - правила своей страной она по-прежнему очень мудро, хотя и стала, казалось, любить ее еще больше (если это вообще было возможно). А еще принцесса снова прославилась далеко за пределами своего королевства - только уже не как самая известная правительница-затворница, а как фотограф.

Серый Кот удался Черной Кошке лучше всего. Это был первый котенок ее последнего выводка, ласковый и пушистый. И вообще-то, он мог умереть - потому что Черная Кошка тяжело заболела, и молока у нее не было. Так что Кота, а также его братца и сестру выкормила Кошкина Хозяйка. Утром, ранним вечером, поздним вечером и ночью она делала котятам смеси с молочком и поила их из пипетки. Днем их, беспокоясь, иногда поила хозяйкина мама.

Коту хозяйка сразу понравилась. Он был самым крупным котенком из выводка, и аппетит у него был соответствующим. Он даже однажды отгрыз и проглотил кусок резинки от пипетки, из которой его поили. И он очень быстро усвоил, что вскоре после хозяйкиного появления жизнь становится гораздо приятнее. Поэтому как только Кот немножко научился лазать и ходить, он стал по вечерам выбираться из коробки, которая стояла у хозяйкиного дивана, и навещать хозяйку, укладывающуюся спать.

Проведывать хозяйку было необязательно, но Кот считал это своим долгом. Тем более что хозяйка его все время была очень невеселой - а вот ему она улыбалась. Кроме того, Кот быстро обнаружил, что во сне с ней что-то происходит! Он столько раз пробовал шуршать и пищать по ночам, что сомнений у него не осталось: она его слышала и хотела проснуться, но не могла. И даже когда она вставала ночью покормить Кошкин выводок, голос у нее был другим - не дневным, нерадостным, а сонным и ласковым.

Все это казалось Коту странным - ему нравилось жить на белом свете, и просыпался он, возвращаясь на этот свет, очень охотно. Почему у его хозяйки все было не так, объяснила ему Черная Кошка. К тому времени, как она поправилась, Кот подрос и уже распрощался с братом и сестрой, которым нашли другой дом. И Кот стал чувствовать себя совсем большим - тем более что его мама была маленькой, худенькой и весьма нервной. Но того, что она рассказала, он никак не воображал.

- Думаешь, ты один тут хотел поскорее вырасти? - спросила как-то его Черная Кошка. - Вот погляди, что из-за этого случилось с нашей хозяйкой!
- А она тоже хотела скорее вырасти? - удивился Кот.
- Нет, не совсем она, - раздражилась вдруг Кошка. - Совсем не она! Это все ее отвратительная фея!

Про отвратительных фей Кот еще ни разу не слышал. Как и про то, что феи могут желать вырасти. Но Кошка уверяла, что такие бывают - и что как раз такая фея досталась их хозяйке.

- Они обе, понимаешь, были тогда еще маленькие. Конечно, фея была старше (они и живут-то невесть сколько!), но еще не очень взрослая. И ей очень хотелось доказать всем, что она уже выросла. Вот и решила она стать крестной для нашей хозяйки. Не совсем, может, настоящей крестной - но так, попробовать. Только в тот день, когда фея прилетела к ней, нашей хозяйке подарили красивую куклу. Такую, знаешь, небольшую, темноглазую, очень тщательно сделанную и с волосами, - настоящую красавицу, как сказала тогда мама нашей хозяйки. "Отдай мне!" - закричала, увидев куклу, фея. А хозяйка не отдала.

- Почему? - Кот подумал, что новую игрушку тоже бы не отдал, но решил все-таки выяснить точно. - Ты сама все это видела?
- Да ничего я не видела, фея мне все и рассказала! Она говорила, будто сразу поняла, что хозяйка у нас жадная. Но я думаю, что она еще была слишком мала, чтобы самой снять куклу со шкафа. Во всяком случае, даже ты и я (а уж я-то отовсюду выберусь!) не сразу смогли бы вылезти из пеленок. А фея говорила, будто хозяйку тогда еще пеленали, а куклу поставили на шкаф.

- И тогда фея, разозлившись, закричала: "Ах, так ты не хочешь? Хорошо же, я возьму сама! А тебе оставлю кое-что в обмен!" И уменьшила куклу, чтоб можно было взять ее с собой, а потом потрясла этой куколкой над головой нашей хозяйки со словами "Пусть тогда ты, жадина, станешь, как эта кукла - глупой, и ненастоящей, и неживой!" И улетела, и долго-долго к хозяйке не возвращалась.
- А зачем она куклу уменьшала?
- Так она же сама - росточком с ворону. А кукла была почти такая же. Но это неважно, ты не перебивай. Важно вот что: хозяйка наша совсем не была жадиной, а потому пожелание не могло относиться к ней. И оно исполнилось над ней не в полную силу. Правда, сперва хозяйку несколько дней подряд не могли разбудить - даже чтобы кормить (правда, поразительно? Ну, ты-то понимаешь!). И ее мама очень плакала (фея говорила, что подглядела разок, а потом заскучала), но потом нашла кого-то, кто сумел помочь, и стала наша хозяйка есть, как и другие.

- Только тот, кто помогал ей, ничего про фею не знал. Так что чары он не снял, и до сих пор хозяйка связана с той куколкой сонным заклятием. Проснуться ей по-прежнему тяжело, но только во сне она похожа на себя. А когда не спит, она ощущает себя куклой - глупой и ненастоящей.
- И неживой, - буркнул Кот, припоминая, что хозяйка почти никогда и ничего не хочет.
- Что, и ты заметил? - спросила чуть более добрым голосом Черная Кошка. - Все-таки ты у меня умница.
- А больше эта фея не появится? - полюбопытствовал Кот.
- При мне ты ее не увидишь, - пообещала Кошка. - Она меня боится. Но тебя она, конечно, захочет навестить. Ведь ты у меня такой красивый и пушистый... И такой еще маленький.

Сентиментальность Черной Кошке была не очень свойственна. После небольшой паузы она продолжила:
- Если я буду далеко, фея тебе точно покажется. Ты же у меня мальчик терпеливый?
- Да, - сказал Кот.
- Она, конечно, начнет тебя дразнить и ругать меня и нашу хозяйку.
- Я потерплю, - сказал Кот.
- Она станет смеяться над нами.
- Я понимаю, - сказал Кот. - Мы, наверно, бываем очень смешные. И к тому же - я еще маленький. Но я буду с ней вежливым.
- Ты у меня прелесть, - улыбнулась Кошка.

И она оказалась права. С тех самых пор все до единого гости дома считали ее сыночка прелестью. И фея не замедлила явиться.

Она, конечно, не приняла Серого Кота всерьез. Но все-таки не поленилась отправиться за ними на дачу. Там, увидев, как собаки и взрослые коты гоняют Серого (с Черной Кошкой никто из них почему-то не хотел связываться), она пришла в отличное настроение. "Такой серый увалень, такой трусливый! - хохотала она. - Ты сам как игрушка! Под стать своей кукольной хозяйке! Тебя даже твоя безумная мамаша ничему не научит!".

Серый Кот, слыша это, только опускал голову и молчал. Он вообще мало говорил - с Черной Кошкой они стали ссориться, и она все чаще удирала от него подальше, драться с соседскими зверями или охотиться на птиц. Она оставалась такой же маленькой и ловкой, а Кот становился все крупнее и тяжелее ("Тюфяк!" - смеялась фея). Хозяйкина мама даже стала считать его некрасивым. "У него в лице есть что-то бандитское," - уверяла она. После таких слов Кот всякий раз потом, как бы смутившись, закрывал лицо лапами и старательно умывался.

Фея, впрочем, на его регулярные умывания внимания не обращала. Да и чем такому серому могли помочь какие-то умывания, тем более на даче, где полно всякой пыли и грязи. А так как Кот никогда не отвечал на ее колкости, она быстро начинала возле него скучать и обычно улетала в поисках новых развлечений. Ведь даже когда ей хотелось вывести Кота из терпения, и она не жалела на это времени и сил, тот только изредка дергал хвостом - и даже не отворачивался! Вот что, признаться, действительно бесило фею.

И однажды, решив допечь проклятое животное, фея принесла откуда-то куколку.
- Ну, смотри, дурень! - сказала она. - Смотри-смотри, не вздумай отворачиваться! Это та самая куколка. Если я ее сейчас разобью - твоей хозяйке придется умереть. Не сможет она больше пошевелиться - ни руки, ни ноги не будут ее слушаться. И никто тогда не сможет ей помочь - потому что никто и не знает, что надо собрать и склеить все кусочки куколки - да никто, кроме тебя, этой куклы и не увидит! А ты своими неловкими лапами этого сделать не сможешь!

И она, показав куколку, поставила ее на самый край кухонного шкафчика, на котором и сама стояла - и достала волшебную палочку, чтобы ею подталкивать куколку.

- Это очень интересно, - вдруг вежливым голосом проговорил Кот. - Это действительно очень интересно. - И он взлетел на высокий шкафчик и откусил фее голову.

В тот же миг тело феи исчезло, а куколка изменилась. Она больше не была маленькой копией очень красивой куклы - теперь она напоминала простенькую глиняную фигурку. Кот тронул ее лапой - и она упала на бок и покатилась по шкафчику, стуча, как высохший грецкий орех.

Услышавшая стук хозяйка крикнула из комнаты: "Эй, Тигрище! Ты что там делаешь?" Но проверять не пошла. А кот скромно промолчал.

Еще три дня он с Черной Кошкой играл остатками куколки - пока она не рассыпалась в пыль. Но эта пыль и кошачьи игры ничуть не раздражали хозяйку - у нее было на редкость хорошее настроение.