Потом оказалось, что почему-то нет кападастера. Вообрази себе, дорогой дневник! Мое не в меру услужливое воображение, тут же нарисовало этакое чучело, зеленое и чешуйчатое, метра полтора в холке и столько же в хвосте, которое вечерочком с хлюпаньем вылезает на берег и озирается, хищно сощурив желтый глаз. Я отполз от воды и заявил, что с меня, в принципе, довольно и комаров. После небольшой путаницы выяснилось, что кападастер не всегда зеленый и совсем не чешуйчатый, и что обычно он висит на грифе гитары зажимая лады – в общем представляет собой тот особый вид маленьких хреновин, чье прямое назначение не всегда очевидно, а истинное – заключается в том чтобы, необъяснимо исчезнув, материализоваться в таких неожиданных местах как задний карман выстиранных джинсов (которые само собой были тщательно вывернуты), малознакомая квартира, в которой когда-то справлялся чей-то день рождения или спящий в соседней палатке товарищ. Но прежде чем наконец обнаружить пропажу мы провели не мало времени рыская в траве, вороша угли в костре и выворачивая друг другу карманы, дабы точно убедиться, что никто не припрятал этот самый кападастер (удачное все-таки название) скажем шутки ради. Спящих в палатке, мы проверить, самом собой, не удосужились. Час спустя, стало понятно, - хреновина исчезла с концами. Но мы способны это пережить. Кто-то потянулся за гитарой. Кто-то подкинул полено в костер. Кто-то открыл вино. Напряжение спало. И лишь один человек всю ночь шатался по округе, как тень отца Гамлета, и тоскливо таращился в темноту. Когда же нам все-таки удалось уложить беднягу спать, он непрестанно ворочался, метался и повторял одно единственное слово...