Марта Гельхорн, американская журналистка, репортажи из Германии, апрель 1945 г.:


“…Нацистов здесь нет, и никто никогда ими не был. Несколько нацистов, возможно, жили в соседней деревне, а уж тот город в двадцати километрах отсюда был настоящим рассадником нацизма. По правде, здесь куча тайных коммунистов. О нас всегда говорили как об очень красных. Ах, евреи? Ну, в здешних местах их всегда было немного. Может, два, может, полдюжины. Их всех увезли. Я сам шесть недель укрывал еврея (я укрывал еврея, он укрывал еврея, все вокруг укрывали евреев). Мы ничего не имеем против евреев, мы всегда с ними отлично ладили. Мы давно ждем американцев. Вы пришли и освободили нас. Вы пришли как наши друзья. Нацисты – свиньи. Солдаты вермахта хотят сдаться, но не знают как. Нет, у меня нет родных в армии. И у меня нет. Нет, я никогда не был в армии. Я работал в поле. Я работал на заводе. И тот парень не был в армии, он больной. Мы сыты по горло этим правительством. Ах, как мы страдали! Эти бомбы… Мы неделями жили в подвалах. Мы отказались уходить за Рейн, когда СС хотели нас эвакуировать. Зачем нам уходить? Мы рады американцам. Мы не боимся их, у нас нет причин бояться. Мы не сделали ничего плохого, мы не нацисты.
Кажется, это стоит положить на музыку. Немцы могли бы рефреном петь эти слова, что сделало бы их только краше. Они все говорят именно так. Невольно спрашиваешь себя, как столь презираемые нацисты, которых якобы никто не поддерживал, смогли воевать пять с половиной лет. Если им верить, ни один мужчина, женщина или ребенок в Германини на мгновение не одобрял эту войну. Мы стоим с безразличным и презрительным видом и слушаем эту историю без всякой симпатии и уж точно без уважения. Видеть целую нацию, которая уклоняется от ответственности, – не слишком приятный спектакль…”

Кажется, мы знаем уже, почти дословно, как будут говорить россияне после поражения