Пили вчера с Ваней ака Гризли пиво, болтали о многом. О женщинах и детях, о жизни и смерти, о деньгах и работе. Обычный треп двух слегка подвыпивших молодых мужиков. И как-то в линию разговора вплелся мой сюжет, который я уже почти забыл, потому что очень старался. Потому что жутко было. А вспомнил когда, снова жутко стало.
Потому что знаете, какой это шок, когда твой двухмесячный ребенок лежит в какой-то клетушке под названием больничная палата в лучшей, блин, детской больнице края. Лежит с тяжелой нарастающей пневмонией и лечащий врач с приятной улыбкой на лице каждый день рассказывает о том, что мы его так замечательно лечим, но болезнь прогрессирует, но вы не волнуйтесь. А твое уставшее воспаленное измученное родительское сознание дорисовывает тебе самые жуткие картины, не дай, конечно, Бог.
А когда на этот постоянный, растянутый на долго во времени шок накладывается другой, когда твоя любимая женщина не выдержав этого нервного перенапряжения просто закатывает глаза, обмякает в руках и просто падает на пол, и ее начитает бить в легких конвульсиях, и она задыхается и медленно леденеет, а вокруг, в больнице, блядь, нет ни одного врача, а прибежавшая медсестра стоит рядом в ступоре и совсем не знает, что нужно делать в такой ситуации. Равно как и ты, который носишься кругом со слезами на глазах и мольбами ко всем существующим и несуществующим богам, лупишь ее по щекам, брызгаешь водой и чувствуешь полную БЕСПОМОЩНОСТЬ.
У тебя на глазах рушится все то, что у тебя вообще в жизни есть, а ты вообще не можешь ничего сделать.
Вот это, камрады, шок. И это не по нашему. И да пусть вас хранят все существующие и несуществующие боги от такого.